Тегеран-43. Безоговорочная капитуляция

Те корабли, которые стояли в базах, контролируемых англичанами, последним удалось захватить относительно бескровно: 3 июля в Портсмуте им досталось два старых линкора («Париж», спущен на воду в 1911 году, и «Курбе», сделавший это на год раньше), два эсминца, пять подводных лодок и две сотни разных малых кораблей и катеров; стоявшие в Александрии линкор «Лоррейн» (1912 «года рождения»), четыре крейсера и полудюжина эсминцев 5 июля тихо-мирно слили топливо, сняли замки с орудий и объявили себя интернированными. А вот с новейшими французскими линкорами такой финт не прошёл: англичанам пришлось направить в Алжир (где в недостроенной базе Мерс-эль-Кебир было сосредоточено боевое ядро французского флота) эскадру адмирала Соммервила. Которая огнем из орудий главного калибра объявила французским морякам, что Великобритания отныне им не союзник. Всего было убито 1297 французов, 350 человек было ранено; линкор «Бретань» взорвался, линкоры «Дюнкерк» и «Прованс», поврежденные огнем британского флота, были посажены своими командами на мель (а затем отремонтированы у убыли в Тулон). В Тулон в этот день удалось прорваться линкору «Страсбур» с пятью эсминцами — впрочем, в ноябре 1942 года он был потоплен своей командой. Линкор «Ришелье» был обстрелян англичанами в Дакаре.

«Устранение французского флота, как важного фактора, почти единым ударом, с помощью насильственных мер, — писал по поводу операции «Катапульта» сэр Уинстон, — произвело глубокое впечатление во всех странах. Это сделала Англия, которую многие сбросили со счетов, думая, что она беспомощна; Англия, которая, как полагали иностранцы, трепещет на грани капитуляции… Англия нанесла жестокий удар по своим вчерашним друзьям и обеспечила себе временное бесспорное господство на море. Стало ясно, что военный кабинет ничего не страшится и ни перед чем не остановится».

Мистер Черчилль гордится предательским ударом в спину, нанесенным своему недавнему ближайшему союзнику, гордится убийством людей, которые до самой своей последней минуты полагали англичан товарищами по оружию. … И этого человека сегодня принято считать образцом политика?

* * *

Впрочем, совесть для сэра Уинстона, как известно, было понятием абстрактным — он предпочитал оперировать категориями конкретными, главной из которых была «целесообразность»

В чём же была цель и ключевой смысл операции «Катапульта»?

Если бы Черчилль хотел установления мира в Европе — никакой нужды в потоплении французского флота не было бы; зачем? Германия доказала своим врагам, что способна одержать победу над любыми армиями, которые эти враги могут выставить против неё на линию огня — и единственной целью Гитлера и его коллег является заключение мира, причём на максимально мягких для проигравшей стороны условиях. В своей речи в рейхстаге 19 июля 1940 года он говорил об этом прямо и откровенно — как и подобает великодушному победителю: «В этот час я чувствую себя обязанным прислушаться к голосу совести и предложить Англии образумиться. Я надеюсь, что нам хватит разума перестать говорить о грядущих победах. Я не вижу причин, которые могли бы оправдать продолжение этой войны. Жертвы, которые может принести продолжение огня, тревожат меня, ибо я предпочитаю беречь свой народ так же, как, надеюсь, и вы[5]». То есть прямо предлагал англичанам выслать парламентеров и сесть за стол переговоров — где и решить, каким будет послевоенный мир. Это было великодушие победителя — чтобы потом ни говорили историки победителей…. Таким образом, если бы Черчилль хотел мира — он бы адмирала Соммервила в Мерс-эль-Кебир не посылал.

Может быть, опасность захвата немцами французского флота и действительно была столь велика — что для её избежания крайне необходимо было открыть ураганный огонь по кораблям, ещё вчера ходившим с британскими в одном ордере?

Ничуть не бывало! Такой опасности НЕ БЫЛО ВООБЩЕ!

О чём говорилось в подписанном немцами и французами соглашении о перемирии?

«Статья 8. Французский военный флот, за исключением кораблей, необходимых французскому правительству для защиты французских интересов в колониях, должен собраться в портах для пересчета и разоружения под германским или итальянским контролем. Выбор этих портов определяется припиской кораблей в мирное время. Германское правительство торжественно объявляет французскому правительству, что не намеревается использовать в войне для своих целей французский флот, находящийся в портах под германским контролем, за исключением тех боевых единиц, которые будут необходимы для прибрежного патрулирования и траления. Более того, оно торжественно и искренне заявляет, что не намеревается предъявлять какие-либо требования к французскому военному флоту на время заключения мира. За исключением той части французского флота, которая будет определена для представления французских интересов в колониях, все корабли, находящиеся за пределами французских территориальных вод, должны быть отозваны во Францию.