Тейа

Люди шумной праздной толпой собирались на берегу. Они пока только догадывались, что здесь произойдет, и, весело гомоня, делились впечатлениями, а установка поражала гигантскими размерами и необычностью форм. Из воды в сотне метрах от берега поднимались четыре огромные мачты. Эти тяжелые массивные сооружения, словно четыре атланта, крепко стояли на ногах, а между ними, как чаша весов, раскачивалась огромная полусфера. Она была заполнена массой какого-то жидкого вещества, висела на толстых стальных струнах, накрывая собой значительную площадь поверхности океана. Высота сооружения была не менее двух десятков метров, и все напоминало огромный металлический навес.

Вилли был, конечно же, здесь. И там был Вилли, и везде только один Вилли, и повсюду. Он сновал на маленькой лодочке от одной опоры к другой, и так по кругу. Забирался на них, что-то проверял, снова прыгал в лодку, лихорадочно суетился, делал массу лишних движений, позировал на публике, и если смотреть только на него, голова начинала кружиться. Сегодня был его день! Леонид тоже находился здесь, он занял место в небольшой палатке у самой кромки воды, где находился пульт управления, и проверял оборудование. Оставалось включить приборы и начинать. Вилли, наконец, причалил к берегу, и, довольный, гордо занял место рядом с ним.

Все происходило как в летнем кинотеатре – зрители собрались, оператор вставил киноленту и очень скоро начнется показ кинофильма с названием «Червоточина». А люди на берегу продолжали в нетерпении роптать. Они напоминали малых детей, а кино все не начиналось. Наконец, Леонид уступил место и право первого запуска Вилли, и тот включил приборы.

Огромная чаша невозмутимо покачивалась в вышине, штанги уходили, казалось, в самое небо, зрители замерли, и в воздухе повисло напряжение. Нет, пока ничего не произошло, но все почувствовали его – и их словно под гипнозом притягивало невиданное зрелище, оторвать взгляд от которого они уже не могли. Между штангами начали пробегать небольшие разряды, и вот молнии стремительно понеслись по проводам и воздуху. Люди вздохнули, молча продолжая смотреть. И вдруг тот самый, всем знакомый, крошечный огненный шарик из лаборатории возник в воздухе над чашей. Он повис и начал медленно увеличиваться прямо на глазах. Сначала это был маленький, яркий мячик, потом он стал размером с большую круглую подушку. Люди в восхищении загудели, а он становился все больше. Уже размерами напоминал автомобиль. Он словно вбирал в себя невидимую энергию, излучая уверенность и мощь, продолжая расти. Вилли ошарашено смотрел, автоматически увеличивая мощность. И вот шар, величиной с корабль – десять, пятнадцать метров в диаметре плыл на океаном. Огромный оранжевый апельсин, гигантское огненное сердце висело в раскаленном воздухе, пульсируя, и казалось, увеличиваться оно может до бесконечности. А зрелище теперь внушало одновременно восхищение и ужас. Сейчас это огненное сердце превратится в гигантский метеорит, потом в целую планету и закроет собой весь горизонт и даже солнце.

– Достаточно! – скомандовал Леонид.

– Включаю, – ответил Вилли. Он снова щелкнул выключателем, и тут огненный шар словно испустил из себя серебристый пучок света, направив его прямо в чашу, в месиво, которое в ней находилось. Чаша пропустила его сквозь себя, и блистающий шлейф коснулся поверхности океана. Эта была тень, только была она серебристого прозрачного цвета, зрелище завораживало, и оторваться от него было невозможно. Люди кричали от испуга, восторга и изумления. Всеми гранями этот серебряный пучок переливался в лучах утреннего солнца, словно соревнуясь.

– Есть! – закричал Вилли. Он вскочил с места и побежал вдоль берега. Что-то громко вопил, размахивая руками, и снова бежал. Это был маленький взъерошенный дьяволенок, а его бандана плавала в море, которую отливом относило все дальше от берега. Она была, как пестрая рыбешка, не тонула и плыла прямиком в серебряный поток. Все замерли. Цветная тряпка приблизилась к краю серебряной тени, вошла в ее свет и растворилась, исчезнув навсегда…

– Вилли, твоя бандана от нас в миллионах лет! – закричал Леонид. Он тоже был возбужден, дальше не помнил, что кричал и что делал. Зрители ликовали, исступленно аплодируя, они бросались к кромке воды, и отогнать их было невозможно. Какая-то дама захотела прямо сейчас сбросить одежду и плыть туда, в ослепительный серебряный поток, но ее вовремя остановили. А гигантский шар тем временем, покачиваясь в вышине, внимательно и спокойно наблюдал за людьми, поздравляя их с победой, словно приглашал помчаться сквозь времена и расстояния в неизвестность прошлого и будущего. И теперь две стихии: люди на берегу, их человеческий гений и напротив, так близко – детище, их разумное воплощение, переливающееся светом и огненными тенями, смотрели друг на друга, не отрываясь, сливаясь воедино на берегу и этих волнах…