Техно-Корп. Свободный Токио

Издателю остается ждать. Он не знает, о чем политик сейчас договаривается с сингиином клана. Есть мысль, что он просит помощи в том, чтобы уладить смерть Джулии Ван Паттен, но это кажется несерьезным, потому что ради этого не стоит обращаться к якудзе – достаточно будет и собственных связей. Да издатель и сам мог бы все уладить.

Политик вышел из кабинета сингиина спустя час. Наностимуляторы, которые дал ему ночью Сунан Хурихава, снизили свою активность. Политик выглядел усталым, истощенным. По лицу катились крупные капли пота.

– Еще одно одолжение, – попросил он издателя.

Сунан Хурихава кивнул. На его машине они вернулись в больницу, где умирала Джулия. Политик хотел попрощаться. Он взял девушку за руку и долго стоял возле кровати, изучал ее лицо, словно хотел запомнить. Потом появились представители клана Тэкия. Врачи закрыли глаза на их присутствие. Люди клана Тэкия активировали переносную установку для извлечения сознания. Процедура длилась не больше пяти минут. Тело Джулии умерло, а сознание оказалось пойманным в прозрачную крохотную капсулу, внутри которой искрился свет.

К тому времени Сунан Хурихава почти спал наяву – утром он не сразу смог вспомнить все, что с ним случилось, а когда вспомнил, не поверил, что слухи окажутся правдой, не поверил, что клан Тэкия сможет вернуть Ацуто Комано Джулию. Вернее, сознание Джулии в теле другой девушки. Но не прошло и месяца, как Комано познакомил его со своей новой-старой любовницей. Это была миниатюрная японка, совсем не похожая на Джулию Ван Паттен, но она говорила и вела себя как Джулия. Между ней и политиком еще чувствовалось напряжение, но девушка уже была готова простить его за аварию, забравшую ее тело. Сунан Хурихава смотрел на нее и заставлял себя притворяться, что не удивлен, не напуган. Когда дружеский ужин закончился и он остался с другом детства наедине, политик пожаловался, что Джулии теперь приходится проходить постреабилитационные общественные работы, которые обязательны для всех, кто побывал в коррекционной тюрьме.

– Но зато Джулия теперь настоящая японка, – сказал политик.

– Ты хоть понимаешь, во что ввязался? – спросил издатель.

В тот день ему казалось, что хуже и быть не может. Казалось, что сам он бы никогда не поступил подобным образом. Эта уверенность будет жить в нем почти два года, пока судьба не заберет у него человека, который дорог ему.

Тайка по имени Самийинг придет в его издательство и предложит несколько нейронных реконструкций на двухуровневом языке программирования. Она будет первой, от кого Хурихава услышит о возможном потенциале нового языка восприятия. Самийинг опередит время на пару лет. Ради нее Хурихава откроет в издательстве новый отдел и оставит семью, хотя Самийинг откажется съехаться с ним. И ради нее Хурихава отправится к другу детства и попросит его о помощи.

Самийинг уснет в кровати с незатушенной сигаретой. Когда вспыхнет постельное белье, депрессанты притупят боль, а наностимуляторы, настроенные так, чтобы продлевать действие наркотических веществ, помогут сохранить жизнь в этом превратившемся в головешку теле.

– Ты должен помочь мне, – скажет Сунан Хурихава другу детства.

Они будут стоять в палате, где под колпаком регенерационной камеры будет жить Самийинг. Вернее, не жить – существовать, цепляться за жизнь, невзирая на боль и увечья.

Политик смотрит какое-то время на девушку, затем поворачивается к издателю.

– Все что угодно, – говорит Сунан Хурихава.

Ацуто Комано кивает. Они едут к сингиину клана Тэкия, но свободных тел доноров нет. Нет заключенных, нет бедняков, которые продают себя, чтобы спасти от нищеты семью…

– Если подождать пару месяцев… – говорит сингиин.

– У Самийинг нет пары месяцев, – болезненно морщась, обрывает его издатель. – У нее нет даже пары дней.

Сингиин молчит. Сунан Хурихава вспоминает, как за подобное неуважение лишился однажды мизинца. Сейчас он готов отрезать руку, лишь бы ему помогли спасти Самийинг.

– Есть возможность поместить сознание вашей девушки в тело синергика, – говорит сингиин.

– В синергика?

– Тело и способности вы сможете выбрать сами.

– В синергика?

Издатель не замечает, что политик трогает его за локоть. Сунан Хурихава и сингиин клана Тэкия смотрят друг другу в глаза.

– Она возненавидит меня, когда узнает, что я сделал, – говорит издатель.

– Она умрет, если ты ничего не сделаешь, – шепчет ему на ухо политик.

Издатель смотрит на сингиина и осторожно кивает.

Теперь вернуться домой – видеть извлеченное сознание Самийинг искрящимся в прозрачной капсуле кажется невозможным, неосуществимым. Если он увидит ее в этой капсуле, то уже никогда не сможет воспринимать как человека… Хотя человеком она уже никогда не будет. Синергик. Ему придется любить синергика. Когда сингиин клана предложил ему выбрать будущий образ Самийинг, издатель поручил это своему другу. Политик согласился. Черные волосы использовать для синергиков было запрещено, поэтому он выбрал синий цвет. Глаза стали голубыми. Рост – средним. В качестве образчика тела он выбрал последнюю модель поставляемых в бордели синергиков…