Технология власти

В дни, когда Сталин безнадежно боролся со смертью, происходит реабилитация опальных маршалов во главе с Жуковым, а начавшаяся борьба за наследство Сталина вводит армию в совершенно непривычную для нее политическую игру - в борьбу за это наследство. Ввел ее в эту рискованную игру тот, кто с ней был близко, физически связан во время войны - Хрущев. Ставка на армию оказалась для личной карьеры Хрущева успешной - при помощи армии Хрущев убрал со сцены одного за другим своих знаменитых и, казалось, могущественных соперников - Берия (июнь 1953 г.), Маленкова (февраль 1955 г.), Молотова и "коллективное руководство" (июнь 1957 г.). Вот тогда впервые профессиональный военный стал соучастником власти на ее вершине - маршала Жукова сделали членом Президиума (Политбюро) ЦК. Когда Хрущев, однако, почувствовал, что своенравный и волевой маршал ставит интересы армии выше интересов партийной клики, то он сверг и его, предварительно отправив Жукова с визитом к Тито, догадываясь, что вряд ли он сможет свергнуть Жукова, если тот будет в Москве.

Хрущев думал, что он тем самым вывел армию из игры. Но он ошибался. Ошибка выяснилась, когда Хрущев начал ущемлять профессиональные интересы армии (план сокращения армии на 1 200 000 человек, сокращение военного бюджета, запрещение строить океанский военный флот, переброска средств из военной индустрии в индустрию гражданскую). Хрущев почувствовал себя настолько прочным в седле власти, что начал издеваться над демобилизованными генералами, посылая их директорами совхозов и председателями колхозов. О самих советских генералах он однажды, критикуя свободомыслие американских, выразился так: "Если наш генерал что-нибудь лишнее сказал, так мы его "за ушко да и на солнышко".

Хрущев, который поссорился с политической полицией на XX и XXII съездах, теперь поссорился и с армией. Вот этим и воспользовались его сподвижники, чтобы избавиться от неугодного им нового диктатора по его же рецепту - при помощи армии они его самого взяли "за ушко и выставили на солнышко".

Когда и новое руководство ЦК, пользуясь смертью маршала Малиновского, хотело вновь исключить армию из политики и поставить во главе нее гражданское лицо - секретаря ЦК Устинова, то армия, несмотря на более чем недельные уговоры, сказала "нет!" и добилась назначения маршала Гречко своим министром. Таким образом, армия из объекта политики, каким она была при Ленине - Сталине, из инструмента внутрипартийных драк, каким ее сделал Хрущев, превратилась при Брежневе в субъект политики, во властную силу, в один из углов треугольника диктатуры. Ввод маршала Гречко в Политбюро был юридическим оформлением фактического положения. Сегодня уже можно считать установленным, что в компетенцию армии входят следующие вопросы (или она пользуется правом вето по ним): 1) стратегическое планирование и стратегическое руководство; 2) определение и планирование объектов военно-промышленного комплекса советской индустрии; 3) установление политики в странах Варшавского блока; 4) установление курса и приоритетов внешней политики СССР. Ничего подобного не было не только при Сталине, но и при Хрущеве.

Приняв участие в свержении Хрущева, полиция также стала вновь соучастником власти и вернула себе полную автономию во внутренней и внешней оперативной политике. Так образовалась в эру Брежнева триединая власть партия, полиция и армия,- юридическим закреплением которой и явилось включение в Политбюро глав армии и полиции.

Однако армия, особенно нынешняя армия, остается в этом треугольнике наименее надежным компонентом, если исключить отсюда политсостав. Это мы увидим, если мы проанализируем личный состав Советской Армии, особенно ее офицерский корпус. Офицерский корпус в Советской Армии можно назвать совершенно новым социальным сословием. По существу он представляет собою советскую "военную интеллигенцию", которая живо интересуется