Технопарк юрского периода. Загадки эволюции

По всем своим статьям гребневики -  еще в мире животных, объединяемых ныне учеными в разряд первичноротых. Но в ходе своего развития эти животные проявляют признаки следующего, высшего разряда животных -  вторичноротых. Личинка вторичноротого животного (например, морской звезды) обязательно претерпевает важную метаморфозу: ее рот прорывается «сзади». И эта задняя часть становится передом. Эти эмбрионально-анатомические подробности были бы несущественны, если бы не одно обстоятельство: вместе с иглокожими (морскими звездами) в разряд вторичноротых входят хордовые животные. И это неслучайное совпадение. Видимо, без вторичного рта невозможно было образование хорды. Эмбриологи, изучающие ход утробного развития позвоночных, видят, что спинная струна отщепляется от уже сформировавшегося пищевода зародыша. А пищевод тянется уже от вторичного рта. Видимо, в таком порядке все и шло в эволюции, ибо одно из осносных правил дарвинизма -  правиле рекапитуляции - гласит, что развитие зародыша в целом повторяет основные этапы эволюции животного в прошлом. (Правда, иногда, при неотении, бывает как раз наоборот.)

Гребневику, стало быть, предстояло стать мостиком от кишечнополостных к хордовым, но сначала на этом пути должно было снова, во второй раз, появиться животное, обладающее сменой поколений. Похоже, что это и были какие-то древние родственники нынешних оболочников -  бочоноч-ников и сальп. Личинки некоторых оболочников, явно более сложно устроенные, чем взрослые животные, похожи на головастиков, но у них есть хвост и зачатки хорды. Не исключено, что в этом пункте эволюция снова прибегла к неотении: хорда оказалась очень перспективным приспособлением. И вот зачаток хорды уже закрепляется у взрослых представителей еще одного типа животных, описанного Эшшольцем, -  полухордовых, или кишечнодышащих. Предки нынешних полухордовых, полностью вымершие граптолиты, царили в кембрийском море полмиллиарда лет назад.

И вот первое откровенно хордовое, хотя и безголовое, животное -  наш современник ланцетник. Его почти безусловно можно считать нашим предком. (Его и нашли, почти такого же, в кембрийских слоях, которым 550 млн лет.) И в то же время многие черты его развития поразительно напоминают цикл жизненных превращений тех самых сальп, оболочников, наблюдения над которыми проводили Эшшольц и Шамиссо...

Еще не рыбы

«Когда мы смотрим на миногу, то как бы через мглу видим древних позвоночных, которые жили почти полмиллиарда лет назад».

Так писал один зарубежный биолог в своей книге о происхождении позвоночных животных.

Жареные миноги иногда продаются в рыбных магазинах. Может быть, поэтому их так и считают многие рыбами, только какими-то странными.

«Это можно есть?» -  с удивлением спросила меня одна старушка, увидев, что я беру целый килограмм.

Миноги вкусные. Но они не рыбы. И на прочих позвоночных они не похожи: позвоночника, позвонков у них нет. Еще нет! Но в каком месте длинного змеевидного тела ни разрежешь миногу, увидишь на срезе светлую точку. Это спинная хрящеватая струна -  хорда, предшественник позвоночника. Миноги -  «живые ископаемые», родичи допозвоночных хордовых наших предков. Личинка миноги -  пескоройка, внешне поразительно не похожая на взрослое животное и образом жизни, и строением тела, зато и тем и другим она очень напоминает ланцетника-амфиокса.

Систематики называют миксин, миног -  единственных сохранившихся на Земле представителей своего класса, а также всю их вымершую когда-то многочисленную родню -  агнатами, что значит в переводе с латыни «бесчелюстные». Среди агнат где-то в ордовике (480 миллионов лет назад) нужно искать то звено наших предков, от которых в девоне пошли рыбы и которые сами произошли от первых кембрийских хордовых, вроде ланцетника.

Миноги -  страшно древние животные, но уцелели, не вымерли потому, что приспособились к несамостоятельному, паразитическому существованию. Подобно пиявкам присасываются они к своим потомкам, настоящим рыбам. Миксины - тоже паразиты, но и санитары морских глубин. Когда сверху на дно падает туша мертвого кита, они кишат среди костей огромного скелета, выгрызая языком-буравчиком остатки плоти.

Да, у агнат, как и у ланцетника, еще не было челюстей, умеющих хватать и жевать. Но у самых древних из них были зубы -  первые предвестники будущего костного скелета позвоночных. С этих-то зубов и началась «письменная», то есть занесенная в палеонтологическую летопись древних окаменелостей история наших предков. Эти зубы попались на глаза в 1889 году геологу Рогону в древнем раннеордовикском песчанике Прибалтики. Изучая эти зубы, ученые пришли к странному на первый взгляд, а в самом деле единственно правильному мнению. Эти зубы не выпали изо рта их владельца -  палеодуса. Зубов во рту бесчелюстных быть и не могло.