Технопарк юрского периода. Загадки эволюции

«Большое видится на расстояньи...» Тем не менее лучше всего мы знаем не архей и не мезозой, а нашу совсем «юную» эру. Кайнозой. Эпоху и суровую (чего стоит, к примеру, жесточайшее четвертичное оледенение, которое, тем не менее, породило удивительное явление - расцвет приполярного сообщества мохнатых зверей во главе с мамонтом) и щадящую (иначе сапиенсу не стать было тем, чем он стал). Хотим мы того или не хотим, о всей более ранней истории Земли мы судим и будем судить в огромной мере по кайнозою. Эпоха могучего горообразования, климатических сдвигов, вспышки новой жизни, жизни теплокровных, эпоха, породившая познающего себя и свои истоки человека.

Когда это началось? Конец древней жизни и начало новой для двух царств не одновременны. Известный наш ландшафтовед географ А.И. Перельман даже использовал особое имя для эры современного ландшафта: «кайнофит». Земля убралась цветами, как бы загодя готовясь к смене эпох и приветствуя ее за миллионы лет до наступления собственно кайнозоя. Это -  эра цветковых, то есть покрытосеменных растений, и началась она еще в первой половине мелового периода, когда эра господства монстров-динозавров, казалось, набирала самую силу.

И все же подлинно современный лик Земля обрела именно в кайнозое. Зародившиеся в мелу покрытосеменные - недоростки-травы захватили огромные пространства, до того, видимо, пустовавшие. Впервые появились на Земле совершенно необычные для прошлого, но типичные для настоящего географические зоны и ландшафты: настоящие саванны, прерии, степи, лесостепи, альпийские луга в горах.

С этого момента, считают многие палеогеографы, начинают свое летосчисление современные почвы - черноземы в степях, подзолистые почвы широколиственных лесов. Целые миры клещей, пауков, насекомых и микроорганизмов ринулись на новые тучные кормища, паразитируя, сотрудничая, приспосабливаясь и изменяясь под влиянием законов эволюции.

Вслед за этой летающей и ползающей мелочью все более уверенно на огромные просторы новых ландшафтов выходили млекопитающие, в мягкой листве новой растительности , все умножающиеся птицы расставались с грубыми манерами своих непосредственных предков, начисто вымерших динозавров, они переставали шипеть по-змеиному, в их клювах окончательно исчезали зубы -  наследство рептильных предков. Они учились клевать и «щебетать, за букашками летать».

За букашками...

Пора перейти к рассказу о птицах и млекопитающих, об их таинственно скором развитии в кайнозое. Но ни появление этих могущественных групп животных, ни самый ход эволюции жизни на суше невозможно понять, если не осмыслить, не осознать великой роли самых многочисленных, хотя и ничтожных, казалось бы, жителей Земли, всех тех, которых в просторечии именуют букашками, а в биологии -  наземными членистоногими.

Речь идет не только о пользе насекомых-опылителей, не о трудолюбии пчел-медоносов, а о решающей роли этих мелких кишащих тварей (чей исток - во влажных почвах середины силурийского периода) в узловых перекрестьях эволюции как самого обильного и калорийного корма. Ученые-ихтиологи очень много внимания уделяют изучению планктона -  мельчайших организмов моря. Там, где океан кишит планктоном, образуется «сгущение жизни», туда устремляется все население моря -  рыбы, кальмары, киты. На суше роль планктона исполняют насекомые, пауки, клещи, черви. Можно смело сказать, что в истории наших предков позвоночных насекомоядство не раз оказывалось главным фактором на узловых станциях эпох.

Освоение суши начинали членистоногие. Пауки, скорпионы, червеобразные предки многоножек научились выживать, оставаясь в выброшенных приливом влажных водорослях. И видимо, очень скоро научились выползать за ними и ловить на отмелях первые рыбы, осмелившиеся выйти на сушу. Эти рыбы, родственники нынешней латимерии, с помощью своих ногоподобных плавников могли настигать многочисленных предков нынешних насекомых. Постепенно они стали все дольше охотиться на суше, а их плавательный пузырь начал превращаться в легочный аппарат. В конце девона наши предки полурыбы-полуамфибии ихтиостеги стали первыми сухопутными позвоночными.

Первые земноводные скоро разделились. Одни, достигнув внушительных размеров, остались, в общем, в воде, питаясь рыбой и своими собратьями. Для них путь волшебных дальнейших превращений оказался закрыт. Другие остались мелкими, а значит, могли довольствоваться прежним кормом. Они все дальше уходили от воды в погоне за начавшими прыгать, бегать, летать насекомыми.

Интересно: у современных амфибий, а вернее у их личинок биологи обнаружили во рту наследие прошлого - железу, выделяющую какой-то клей, способный удерживать насекомых. Это приспособление, не нужное современным довольно-таки ловким и энергичным лягушкам и тритонам, сослужило добрую службу далеким их предкам, не способным поначалу охотиться активно. Им достаточно было только открыть рот.