Телефон мистера Харригана

- Иногда так и есть. Особенно, когда выступает мистер Буш. Я не фанат этого парня.

- Он полудурок, это правда, - согласился Мистер Харриган, - но, между прочим, он окружает себя умными людьми, знающими толк в бизнесе. В среду к трём, Крейг, и не задерживайся. Я не терплю опозданий.

- И никаких непристойностей, к тому же, - сказал отец. – Он к таким вещам не готов, пока не подрастёт.

Мистер Харриган пообещал и это, но я полагаю, что человек, который знает толк в бизнесе, понимает, что нарушать обещания так же легко, как и давать их. Конечно, ничего непристойного не было в книге «Сердце Тьмы»,

которую я первой прочитал Мистеру Харригану. Когда мы закончили её, он спросил меня, понял ли я, о чём была эта книга? Не думаю, что он строил из себя наставника: ему просто было любопытно.

- Не совсем, - ответил я, - но этот парень, Куртц, был просто сумасшедшим. Это я понял совершенно точно.

Ничего непристойного не было и в следующей книге – «Сайлас Марнер» была просто нудятиной по моему скромному мнению. Следующей книгой, однако, оказался роман «Любовник леди Чаттерлей», и он, конечно, оказался для меня чуть ли не просветлением. На дворе был 2006-ой год, когда я познакомился с Констанс Чаттерлей и её похотливым егерем. Мне было десять лет. Все последующие годы я ещё помнил строки из «Старого тяжёлого креста», и так же ярки в моих воспоминаниях те моменты, когда Меллорс поглаживает свою леди и мурлычет: «Эт приятственно».

Парням стоило бы поучиться у него тому, как он обхаживал леди Чаттерлей. Это неплохо было бы запомнить.

- Ты вообще понимаешь, что читаешь? – спросил меня Мистер Харриган после особенно «горячего» отрывка. И снова в его глазах было лишь любопытство.

- Нет, - сказал я, но это было не совсем так. О том, что происходит между Оливером Меллорсом и Конни Чаттерлей в лесу я знал и понимал куда больше, чем то, что происходит между Марлоу и Куртцем в Бельгийском Конго. В сексе сложно разобраться, - кое-чему я научился даже прежде, чем поступил в колледж, - но безумие понять куда сложнее.

- Хорошо, - сказал Мистер Харриган, - но если твой отец интересуется, что мы тут читаем, я предлагаю тебе сказать ему: «Домби и сын». Которую мы, в любом случае, прочтём следующей.

Мой отец никогда не спрашивал – во всяком случае об этой книге, - и я вздохнул с облегчением, когда мы перешли к «Домби»,

который был, насколько я помню, первым взрослым романом, действительно мне понравившимся. Я не хотел врать своему отцу, для меня это было отвратительно, да и страшновато, хотя я чувствовал, что Мистер Харриган вообще не видел в этом проблемы.

***

Мистер Харриган хотел, чтобы я ему читал, потому что его глаза быстро уставали. Вероятно, ему и не нужно было, чтобы я пропалывал цветы; Пит Бостуик, в чьи обязанности входило стричь акр, или около того, газона Мистера Харригана, я думаю, был счастлив полоть за меня. И Эдна Гроган, его домоправительница, должно быть, счастлива протирать огромную коллекцию антикварных сувенирных снежных шаров и стеклянных пресс-папье, хотя всё это было моей работой. В основном Мистер Харриган предпочитал держать меня рядом с собой. Он никогда мне этого не говорил вплоть до своей смерти, но я всё знал. Я и не понимал, почему, и не уверен, что понимаю сейчас.

Однажды, когда мы с папой возвращались с обеда у «Марселя»

из Рока, он неожиданно спросил:

- Харриган не трогает тебя так, как тебе не хотелось бы?

До того, как у меня появится даже намёк на усы, ещё должны пройти годы, но я уже понимал, о чём толкует отец; хвала Господу, мы уже проходили в третьем классе вещи под названием «опасный незнакомец» и «неуместные прикосновения».

- Ты имеешь в виду, не лапает ли он меня? Иисусе, пап, нет! Он не гей!

- Это хорошо. Не сердись на меня, Крейгстер, и не кипятись. Я обязан был спросить. Потому что ты слишком уж много времени проводишь у него там, наверху.

- Если бы он меня лапал, то по крайней мере должен был бы присылать мне двух-долларовые лотерейные билеты, - сказал я и отец рассмеялся.