Телек

– Нет, обычный работяга. Недостаточно сообразителен для агента. Не думаю, чтобы он пошел с нами. Ему больше по душе открытая игра. Такие, как он, чтут законы.

– А может прежние соглашения сохранили какую-то силу?

– Исключено. Единственный вопрос: сколько людей убьют телеки и кого именно?

Девушка помрачнела и откинулась на спинку кресла.

– Если так, – произнесла она, глядя прямо перед собой, – этот эпизод означает новый этап в… Не знаю, как назвать это. Борьба? Операция? Война?

– Назови войной.

– Мы существуем почти легально. Можно привлечь на нашу сторону общественное мнение. Шорн уныло покачал головой.

– Телеки купили почти всю полицию и, подозреваю, владеют крупными газетами, через подставных лиц конечно. Нет, мы не можем ожидать общественной поддержки. Нас назовут нигилистами, экстремистами…

– Когда вы хотите вывести оппонента из себя или даже навредить ему, обвиняйте его во всех недостатках и пороках, которые сознаете в себе, – произнесла девушка.

– Именно так. – Шорн горько усмехнулся. – Если все станут антителеками, у телеков будет простая задача – уничтожить всех.

– Тогда им придется работать самим.

– Тоже верно.

Она поежилась и с дрожью в голосе произнесла:

– Это кара за грехи человечества.

– Мистика, – усмехнулся Шорн.

Она, продолжала, словно не слышала его замечания:

– Если бы людям вновь и вновь пришлось развиваться из низших обезьян, они все время проходили бы одни и те же этапы, и каждый раз обязательно был бы этап телеков. Это такая же часть нашей жизни, как голод или страх.

– А после того как телеки сойдут с арены, какой этап наступит? Неужели история лишь череда кровавых боен? Когда это кончится?

Она слегка улыбнулась:

– Может быть, когда мы сами станем телеками. Шорн бросил на нее странный взгляд – задумчивый, любопытный, удивленный – и вернулся к чаю, как к привычной реальности.

– Наверное, Гескамп разыскивал меня все утро. – Он задумался, потом поднялся:

– Позвоню на работу, узнаю, как там.

Вскоре он вернулся:

– Гескампа нигде нет. Мне в отель только что пришла записка, должна быть передана лично в руки.

– Может, Гескамп ушел сам?

– Возможно.

– Или… – Она остановилась. – Во всяком случае, в отеле лучше не показываться.

Шорн сжимал и разжимал кулаки.

– Я очень боюсь.

– Чего? – слегка удивилась она.

– Своей.., мстительности. Ненавидеть кого-то – несправедливо.

– Ты неисправимый идеалист, Уилл. Шорн задумался.

– Наша война – война муравьев против гигантов. У них есть сила, но они слишком заметны – сразу бросаются в глаза. А мы живем в стаде. Пройдем сто футов – и теряемся в толпе. Анонимность – наше преимущество. Мы в безопасности, пока муравей-иуда не укажет на нас, вырвав из стада.,. Тогда мы пропали. Ступня гиганта опускается, и спасения нет. Мы…

Внезапно девушка подняла руку:

– Послушай!

Голос из репродуктора под потолком произнес:

– Поступило сообщение об убийстве телека Форенса Ноллинруда, лейтенанта связи. Убийца, Ян Гескамп, управляющий строительством стадиона в Сванскомской долине, исчез. Предполагается, что он связан с террористической организацией и назовет сообщников, когда будет задержан.

Шорн застыл.

– Что они сделают, если поймают его? Передадут властям?

Шорн кивнул.

– Если они хотят сохранить миф о своей лояльности федеральному закону, то должны передать дело в обычный суд. И когда Гескамп окажется вне их прямого контроля, он умрет какой-нибудь нехорошей смертью. А затем последуют другие “божественные акты”. Какой-нибудь метеорит в родном городе Гескампа или что-нибудь в этом роде.

– Почему ты улыбаешься?

– Мне только сейчас пришло в голову: родиной Гескампа была деревня Кобент в Сванскомской долине – телеки уже стерли ее с лица земли. Но они устроят что-то грандиозное, дабы все усвоили: убийство телека – очень дорогое удовольствие.

– Странно, что они вообще заботятся о легальности.

– Это значит, что они не хотят сразу раскрывать карты. Их больше устраивает постепенный переворот с минимальными беспорядками и, по возможности, без кровопролития. – Он забарабанил пальцами по столу. – Гескамп был хорошим парнем. Меня интересует записка в отеле.

– Если его поймают и обработают наркотиками, твое имя и адрес станут известны. Ты был бы для них ценным пленником.

– Едва ли, пока могу раскусить ампулу в зубе. Но мне любопытно, что в этой записке. Если она от Гескампа, значит, ему нужна помощь, и мы должны ему помочь. Мое имя может и не всплыть на допросе, особенно с применением наркотиков, но рисковать не стоит.

– Может, это ловушка?

– Ну.., попробуем как-нибудь узнать.

– Кажется, я могла бы достать ее, – неуверенно сказала девушка.

Шорн нахмурился.

– Нет, я вовсе не собираюсь идти прямо туда и спрашивать о записке, – пояснила она. – Это было бы глупо. Ты просто напишешь другую записку – доверенность.

Молодая женщина втолковывала мальчику-посыльному:

– Очень важно, чтобы ты сделал все точно по инструкции.

– Да, мисс.

Посыльный встал на движущуюся дорожку и направился к Мармион-Тауэр, на седьмом и восьмом этажах которого находился “Корт-отель”. Поднялся в лифте до седьмого этажа, вышел из кабины, спокойно подошел к клерку: