Телепатический удар[СИ]

— Ну Элиш точно не взяла бы… А так… любая могла заехать. Они все стараются, чтобы я не забыл про них.

Барел усмехнулся, однако взгляд его был пристальным.

— Есть у меня одно подозрение, но я не хочу пока говорить о нём тебе. Вдруг ошибаюсь. Просто если узнаешь, кто мог взять, скажи мне, пожалуйста.

— Ладно, — вздохнул братец, зная, что если я не хочу говорить, то даже он не в силах будет повлиять на меня.

Барел чмокнул меня и вышел, бросив, что его можно не провожать. Я снова опустилась в своё кресло.

Дмитрий вопросительно взглянул на меня, ожидая распоряжений. Я сделала вид, что нашла в гиперкоме нечто важное и изучаю это, а сама незаметно наблюдала за ним, чувствуя учащение сердцебиения от его присутствия. Никогда ещё я не испытывала ничего настолько сильного и настолько внезапного!

Потом я подняла к нему лицо — знаю, что это был очень милый и красивый жест; и я постаралась, чтобы выражению надменности предшествовало мимолётное выражение нежности.

"Боги! Что я делаю?" — воскликнула мысленно я, пытаясь заставить себя прекратить думать о Дмитрии и отдать все силы политике. Но он, очевидно, не согласился с моим решением, и прежде, чем я успела отослать его, вдруг сказал, всё с тем же непередаваемым огоньком в глубине глаз:

— Разрешите вопрос, мэм?

— Разрешаю.

— Вы хотите мне что-то показать, ваше величество? Что я — … "ничтожество", или что вы — богиня? — у меня возникло чувство, будто он тоже весь день размышлял об отношениях между нами, и тут решился, прыгнул головой в омут, лишь бы разорвать возникшее напряжение… По-моему, он был готов к тому, что я выгоню его или просто "снесу голову", как говорится, и я вдруг поняла: он совершенно не боится этого.

Я даже испугалась, что, возможно, это сказано наоборот, чтобы покончить с королевской службой и со всей сложившейся ситуацией…

— Вы много о себе думаете и много себе позволяете. Пусть вас больше волнует, что ваша "любимая женщина" приревновала вовсе не вас.

— В данный момент меня больше волнует работа, мэм. Я… тщетно пытался понять, чего вы от меня ожидаете.

"Я и сама пыталась это понять!" — усмехнулась я про себя.

— Разве могу я ожидать от вас чего-нибудь, кроме верной службы? — с улыбкой произнесла я. Не скажу же я, что больше всего на свете мне сейчас хочется поговорить с ним где-нибудь далеко отсюда, где не будет ни наших разногласий, ни чинов…

— Возможно, мне только показалось, что вы преследуете какую-то цель, — откликнулся он.

— Интересно, что натолкнуло вас на подобные мысли? — таким же едва насмешливым тоном спросила я.

— Например, все удивились, когда вы приказали проводить к вам брата.

— Это моё личное дело. Вы устали? — вновь усмехнулась я.

— Нет, мэм.

— А как вы сами ответили на свой вопрос? — поинтересовалась я. Мне совсем не хотелось отпускать его, к тому же было интересно, к каким выводам он пришёл.

— Боюсь, что судить о ваших намерениях не имею возможности, мэм. Мне не слишком понятны причины, по которым вы предложили перейти к вам.

Я постаралась придать себе как можно более королевский вид, и он добавил:

— Возможно, вы просто упиваетесь собственной властью?

— А возможно, я просто люблю собирать в своём замке всё самое лучшее? Все достоинства Галактики должны принадлежать Королеве; все самые красивые и тренированные юноши должны быть её пажами; все самые привлекательные девушки должны стать её фрейлинами; все самые разумные и талантливые галактоиды должны относиться к числу её Помощников —?

— Мне бы польстило, что вы относите меня к "достоинствам Галактики", — усмехнулся он, — но я не намерен становиться ничьей собственностью — даже королевы ООССа.

Я улыбнулась многозначительной и в то же время лёгкой улыбкой, которая, уверена, вызвала в нём массу сомнений в истинных акцентах данного разговора:

— Чтож, это делает вам честь.

— Мою честь не нужно "делать", мэм, — всё с той же усмешкой ответил он.

Мне совсем не понравились его выводы, но я видела, что он многое умалчивает. И неожиданно ощутила, что мы с ним очень похожи! Леди Луэлин, которую все считают самой разумной женщиной в мире, которая способна сгладить практически любые конфликты, тут вдруг согласна говорить ему то, чего она на самом деле вовсе не думает — лишь бы не показать истинные чувства! И он тоже высказывает самые резкие суждения… не испытывая страха перед Королевой… Возможно, из тех же побуждений?

У меня возникло желание перебороть себя, улыбнуться… Но внезапно он снова заговорил:

— Я хочу у вас спросить: завтра с утра я свободен. Могу ли я распоряжаться временем по своему усмотрению?

— И куда же вам хочется полететь? — поинтересовалась я, уже зная ответ.

— По личному делу, мэм.

— Выяснять отношения с Дили? — не выдержала я, ощущая, как ревность вновь поднимается в душе, мешая прислушиваться к голосу рассудительности.

— Разве в мои обязанности входят отчёты о своём свободном времяпрепровождении?

— Непременно, — усмехнулась я. Потом добавила, поворачиваясь к стереоэкрану: — Идите.

— Так я могу…

— Ни в чём себе не отказывайте.