Телепорт.ru

Кому мы нужны — мы вон в магазин-то по собственной воле выйти не можем… какие уж тут судьбоносные решения.

В заявках хотелось моргнуть, так их было много. Разных. Десятки компаний устроили натуральный хоровод вокруг РАО, пытаясь выцыганить станции Телепорта в нужных им местах. Мы с Либановым честно перелопатили несколько папок с целью найти количество одобренных заявок на строительство таких станций, ничего не нашли, потому я плюнул и просто спросил в мессенджере у Данилиных парней. Ответ (который они дали подозрительно быстро) несколько ошеломил: предварительно одобрено 700, реально строится сейчас почти сотня!

Да уж. Это точно не наш масштаб. Какие, к чёрту, 700 заявок — да мы, своими-то силами, их и прочитать бы за это время не смогли!

Я встал и подошёл, потягиваясь, к окну — да, полдень уже, так скоро и пообедать можно будет. На улице было довольно мерзко — моросил мелкий дождь, листья облетели, и на площади их уже размололи ногами в противную грязь. Вот как так получается — вроде ведь и не ходит тут никто, откуда?

Я вспомнил пронзительно-яркое солнце, синее небо с редкими облаками, лёгкий бриз, солёный воздух. Довольных улыбающихся людей. Покачивающиеся на волне катера. Лёгкий самолётик, ползущий в над головой с еле слышным зудом двигателя. Утром. Только утром! Жаль, что я пробыл там так недолго.

Я непроизвольно выругался вслух, и Либанов обеспокоенно встал, пытаясь понять, что я такого увидел за окном.

И не объяснишь ведь.

-*-*-

Артемьев не просто не собирался как-то оправдываться или отчитываться — наоборот, он чувствовал себя хозяином положения.

— Где надо. Все — где надо, — он сидел напротив нас с Либановым серой непоколебимой скалой.

— Ну а Георгий?!

— И Георгий. Всё под контролем. Лучше успокойся и подумай, как вы будете работать в новых условиях.

А самое смешное, что ничего конкретного про “новые условия” он нам так и не сказал! И о причинах ничего не сказал тоже, хоть и понятно, что дело тут в нашей выходке с авианосцем.

Но когда Либанов начал давить на подпола по ситуации с Димой и его арестом/подпиской, фсбшник вдруг окрысился:

— Да что вы ко мне пристали? Это от меня вообще не зависит! Сам виноват, болтает много. И вообще, вы-то куда смотрели, когда давали ему допуск такого уровня?! У него родственники все за границей!

Я аж задохнулся от негодования и уже набрал в грудь побольше воздуха, чтоб выдать что-то про 37 год, но Либанов больно пнул меня по ноге под столом. Слава богу, что мне хватило выдержки и соображения никак на это не реагировать внешне, так что я просто с шумом выпустил воздух сквозь зубы и на остатках спросил:

— А что, это теперь запрещено?

— Не запрещено, — буркнул подпол, глядя исподлобья. — Но требуется согласовывать с СБ. Как минимум — ставить в известность. И это уже не вам решать, можно такому человеку дать допуск, или нет. И вы оба давали в этом подписку, между прочим!

Мы с Либановым переглянулись недоумённо, но ответить на такой заход было нечего. Артемьеву, в свою очередь, тоже, видимо, надоело с нами ругаться, и он, рывком встав, направился к двери. Перед самым выходом остановился и, обернувшись, произнёс злым голосом:

— Дальнейшая судьба этого Центра будет решаться через две недели, когда Ивлев вернётся из Китая. Ну и ещё кое-кто кое-откуда… По-человечески вас прошу: посидите тихо до этого времени!

Как только дверь закрылась, Либанов выждал пару минут, прислушиваясь, а потом деловито подскочил, как на пружинах:

— Пошли.

— Куда?

— Вниз, — и, наклонившись ко мне, прошептал в самое ухо: — Ты же можешь выйти в интернет так, чтоб никто из этих не знал?

Глава 27

Когда мы спустились и ввалились в “термос”, я даже не стал проходить вглубь комнаты. Кое-как дождался, пока Либанов запрёт дверь, включит свою аппаратуру и, не давая ему сесть, выпалил:

— Этого!

Он воззрился на меня недоумевающе, так что пришлось объяснять:

— Он сказал: “Судьба этого Центра будет решаться”. Этого, не нашего! Он нас уже списал! Они списали!

— Да это ещё ладно… — попытался вставить свои пять копеек Либанов, но увидев, что я чужую боль воспринимать пока не готов, тяжело вздохнул и согласился: — ну да, “этого”. Да, списали. А что, ты только сейчас понял?

Да, я понял только сейчас. И мозг тут же зашуршал в поисках… не знаю, опровержения, что ли: ну не могли они так с нами! Мы же… всё! Детектор, сам телепорт, пассажирский, грузовой, теперь вот в космос нацелились… Или могли? Посчитали, что мавр сделал если не всё, то всё самое важное, и может быть свободен? Точнее, несвободен, ха-ха. И кадр с опытом этого самого “несвободен” у них под рукой, и мне его как раз и показали, чтоб не думал о себе много лишнего.

Постепенно я успокоился и обнаружил, что Либанов сидит напротив и внимательно смотрит на меня.

— Извини, задумался. Ты что-то сказать хотел? — примирительным тоном спросил я.

— Да. Подпол проговорился — ты не заметил?

Я только пожал плечами в ответ. Ничего я не заметил, если честно.

— Он про Диму сказал “тоже родственники за границей”. А “тоже” — это у нас только профессор, если персон в зоне повышенного внимания брать.