Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

С тех пор мой геморрой то приходит, то уходит, как перелетная птица. Навестит, а через месяц уже и след простыл. Хотя я много прочитала по теме, полной картины так и не сложилось. Вся эта тема — части тела, которые могут внезапно начать барахлить, — меня всегда страшно бесила. Кроме того, из-за такого чувствительного ануса я наверняка так и не попробую анальный секс.

Я могла сделать только один вывод: анусы неправильно сконструированы. Маленькие мускулы в попах работают с переменным успехом с тех времен, когда мы только вышли из ила, целую вечность назад. Еще в Древнем Египте к целителям обращались с жалобами на анусы: рецепт лекарства от геморроя нашли на папирусе 1700 года до нашей эры. Понятно, что анусы стоило кроить из более прочного материала — титана, например, или бетона. Прочный пластик тоже подошел бы.

Я связалась с колоректальным хирургом Питером Лунниссом, чтобы представить ему свои находки. Я отыскала его по огромному количеству публикаций — более девяноста, — посвященных дефекации.

«Мне кажется, наши анальные отверстия неправильно сделаны, — объяснила я ему. — Так много с ними проблем».

«Нет, просто мы их изнашиваем», — не согласился со мной Луннисс.

«То есть не они виноваты, а мы?»

«Да, — сказал он. — Явно мы». Он подчеркнул, что все проблемы от неправильного использования ануса. А потом похвалил его за то, что это один из самых сложных органов в теле человека. Хирурги умеют пересаживать сердце, печень, почки и даже лицо, но пока никто не догадался, как к одному человеку приспособить анус другого.

«Люди принимают анус как должное до тех пор, пока не начинаются проблемы, — сказал Луннисс. — А надо за ним ухаживать!»

«А геморрой?» — спросила я, уверенная, что этого довода будет достаточно, чтобы он переметнулся на мою сторону.

Из того, что я читала, следует: у 40 % населения США уже был или в течение жизни будет геморрой. Бóльшая часть исследований предполагает, что процент еще выше, просто некоторые стесняются рассказывать о своих сломанных анусах.

По словам Луннисса, я неправильно подхожу к осмыслению геморроя. Мы все рождаемся с ним — от однодневного младенца до Бейонсе. Сначала он выглядит как три анальные подушечки, помогающие анусу оставаться герметичным. «Без них вы бы пропускали газы», — сказал он.

Он пояснил, что они дают анусу дополнительную защиту, «как резиновое кольцо на банке с вареньем».

Докторов хлебом не корми, только дай навек испортить ассоциации с безобидной кухонной утварью. Однажды у меня была гинеколог, которая сравнила гинекологическое зеркало с кухонными щипцами.

Луннисс сказал, что по разным причинам (вроде беременности, лишнего веса и запоров — в общем, всего, что добавляет давления) подушечки могут сместиться ниже и накапливать кровь, из-за чего начинают чесаться, болеть и иногда кровоточить. Когда так происходит, подушечки превращаются в своих злых близнецов — геморрой.

Таким образом, геморрой — это не какие-то дикие наросты или, как я думала раньше, свидетельство того, что все, что ты любишь и лелеешь, когда-нибудь предаст тебя. Это просто часть тела, которая в определенный момент работает не на все сто.

Геморрой можно срезать скальпелем или лазером либо наложить на него скобы (степлером?!), но Луннисс сказал, что хирургическое вмешательство лучше оставлять на крайний случай. «Если сделают что-то не так, — пояснил он об операциях, — можно потерять герметичность — понимаете, о чем я?»

«Кажется, да». Видимо, я неубедительно ответила, потому что он продолжил уже без иносказаний.

«Можете потерять способность удерживать ветры», — сказал он. По его словам, лучшая вещь, которую можно сделать для профилактики геморроя, — научиться правильно испражняться.

«Я правильно испражняюсь», — сказала я.

Он не поверил. «Цивилизованный мир одержим — они заставляют себя опорожняться, даже если позыва к опорожнению кишечника нет, — сказал он. — Если все время тужиться, то у вас непременно будет пролапс геморроя». Напоследок он пригрозил молодежи, которая небрежно относится к своим анусам, плоды чего непременно пожнет.

***

На протяжении следующего часа Луннисс, приподняв завесу тайны, рассказывал про величие и сложность ануса (и как мы все портим). Если присмотреться, анус гораздо более совершенный и тонкий механизм, чем нам кажется.

Я с удивлением узнала, что у человека не один, а два сфинктера. Большинству из нас знаком тот, который мы сжимаем по команде. Это внешний сфинктер, находящийся под нашим контролем.

Внутренний сфинктер находится за кулисами. Его нельзя увидеть, им нельзя управлять. Но без него ничего не выйдет. Расположенный внутри анального канала, он примерно такой же толщины, как самая толстая струна гитары. Он сокращается постоянно, за исключением тех моментов, когда мы ходим в туалет.

«И что было бы, не будь у нас внутреннего сфинктера?» — спросила я.

«Тогда, чтобы запирать анус на замок, нам придется полагаться на внешний сфинктер. Он устанет через двадцать пять секунд, и вы наложите в штаны», — сказал Луннисс.