Тело Милосовича

Совершенно недопустимы факты грубейшего нарушения прав человека в гаагской тюрьме МТБЮ, выразившиеся, в частности, в неоказании квалифицированной медицинской помощи нуждающемуся в ней заключенному. Смерть С. Милосовича — не первый случай гибели заключенного — представителя бывшего сербского руководства. Немногим ранее этот печальный список пополнил лидер хорватских сербов Милан Бабич. Такая трагическая цепь событий находится в явном диссонансе со звучащими в Европе призывами к безусловному соблюдению прав человека и отказу от двойных стандартов, в том числе при осуществлении правосудия.

Государственная дума вновь заявляет о необходимости прекращения в кратчайшие сроки расследования всех находящихся в настоящее время в производстве МТБЮ дел в рамках так называемой стратегии завершения работы, утвержденной Советом Безопасности ООН, а также о нецелесообразности дальнейшей деятельности МТБЮ».

ГЛАВА VIII

МИРА СОБИРАЕТСЯ НА ПОХОРОНЫ

16 марта Мире, вдове Слободана, позвонил ее адвокат из Белграда. Он был юридическим советником не только у нее, но и у Слободана, когда тот еще был президентом.

— Ну, что там? — спросила она. — Он согласился на мой приезд?

Адвокат понял, что она имела в виду президента страны, и замешкался с ответом.

— Он сказал, пусть решает суд, — наконец произнес он.

— Не согласен, значит, — резюмировала Мира. — Ты сам с ним говорил?

Адвокат скептически хмыкнул:

— Я еще не достиг таких высот.

— Однако же со мной ты разговариваешь, — парировала Мира.

— Да, конечно, — поспешно согласился адвокат. — Но вы — совсем другое дело. Вы же знаете эти новые власти.

Мира знала их даже слишком хорошо. Да и немудрено, если вся политическая кухня разворачивалась прямо перед ее глазами.

Это был позор — фактическое похищение ее мужа и выдача его Гаагскому трибуналу. Выдать трибуналу бывшего национального лидера, да еще и вывезти его из страны! Тот случай, когда впоследствии забываются все причины, а помнится лишь одно — выдали. И от этого на душе у любого современника становится скверно, чтобы не сказать — мерзко. Национальных лидеров предавать не годится, чем бы это для страны ни обернулось. А обернулось все совсем плохо.

— А что говорят в суде? — спросила Мира.

— Бред несут! — не удержался адвокат. — У вас в аэропорту, если вы прилетите на похороны, собираются изъять паспорт.

— Зачем?

— Чтобы иметь гарантию, что после похорон вы явитесь на допрос, а не покинете страну.

— Вот как?!

Теперь, после смерти Слободана, она чувствовала себя совсем беззащитной.

Решение пришло неожиданно.

— Скажи им, что я согласна, — велела Мира.

Адвокат не поверил:

— Неужели вы хотите приехать?

— Да, хочу.

— Но зачем? — принялся он отговаривать. — Они вас больше не отпустят. Им нужны враги для показательного процесса. Из вас сделают причину всех зол в прошлом. Вы станете вторым Слободаном — половину из того, в чем обвиняли его, взвалят на вас.

— Я еду! — решительно прервала его Мира.

Адвокат замолчал. Он не мог понять, что она задумала, и ждал объяснений. Но объяснений не последовало. Мира редко объясняла свои действия даже Слободану, не говоря уже об остальных.

— Понимаю, — многозначительно сказал адвокат, хотя на самом деле не понимал ничего.

«Что он там понимает? — подумала Мира. — Не нужно ему ничего понимать. Важности на себя напускает, старый лис».

— Так и передай в суде, — повторила она, — я собираюсь приехать.

— Передам, — пообещал адвокат. — Однако я думаю, что это их не совсем удовлетворит.

— Почему? — удивилась Мира.

— Они хотят еще и залог. Пятнадцать тысяч евро.

Мира задумалась.

— Дай им! — велела она.

— Дать? — удивился адвокат.

— Да, именно, — подтвердила Мира. — А чему ты удивляешься?

— Всякое может быть, — уклончиво ответил сбитый с толку адвокат, все еще не веривший, что Мира действительно намерена приехать. — Рейс может опоздать, или вы заболеете. А может, передумаете.

— Но в суд-то я все равно приду, — спокойно возразила Мира.

— Лучше бы мне эти деньги достались, — пробормотал вполголоса адвокат.

— Что? — не поняла Мира.

— Так, ничего.

— Ты тоже свои получишь.

— Послушайте! — нерешительно произнес адвокат.

— Что?

— А не проще ли было бы похоронить его в Москве?

Мира вздрогнула:

— Нет, не проще.

— Почему?

— Его могила должна быть на родине.

— Но вы даже не сможете ее навещать.

— Это не твой вопрос, — отрезала Мира. — Делай так, как я велела.

Она нажала отбой. Пусть в суде думают, что она прилетит. Пусть в аэропорту ее ожидают. Пятнадцать тысяч — совсем небольшая цена за мистификацию, к которым она всегда питала склонность. А паспорт она потом пришлет им по почте. Старый югославский паспорт, который уже не имеет никакой юридической силы. С ним ни в одну страну не впустят и не выпустят. Сербский же она никогда и не получала. Власти иногда бывают удивительно глупы, когда не за что ухватиться. Посмотрели бы лучше по своим архивам, есть ли у нее паспорт, а потом уже и требовали.

ГЛАВА IX

ФИЛАТОВ ЛЕТИТ В БЕЛГРАД