Телохранитель

— Конечно нет! Заказчик убийства — ее бывший любовник Валентин Паскевич! Ты должна его помнить, они часто ужинали у тебя в ресторане. Мне тоже звонили его люди и угрожали. Но дело в том, что финская полиция заодно с московской милицией считает дело раскрытым. Лишь один констебль из отдела уголовных преступлений думает по-другому, но его мнение никого не интересует.

— Поговори с Хеленой! Она знает, как работает московская милиция. Уно моменто… — Голос на том конце снова пропал.

— С какой Хеленой?

— С депутатом парламента Хеленой Лехмусвуо. Она тоже часто бывала в «Чез Моник». Подожди секунду… уно моменто… Извини, не могу больше говорить, там что-то случилось! — И Моника отключилась.

Я натянула футболку, толстый свитер и заварила крепкого чаю. Затем заставила себя съесть тарелку каши и выпить большой стакан томатного сока, предварительно посолив его и щедро приправив черным перцем. Немного полегчало, хотя вкус текилы еще ощущался.

Рабочий телефон Хелены я нашла в справочнике без проблем, но позвонить решилась не сразу. Сначала набрала номер приемной и выяснила телефон личного помощника Хелены. Конечно, можно написать ей, но у меня с собой не было компьютера, а набирать текст при помощи телефона я поленилась. Мобильник я вообще выключила и убрала в ящик письменного стола, даже закрыла на замок. А сама отправилась на поиски чего-нибудь, пригодного для создания взрывного устройства. В принципе, взрывчатое вещество можно сделать из бензина, муки и яиц, но я боялась неправильно рассчитать силу взрыва, и тогда он либо не причинит сейфу вреда, либо разнесет его на куски вместе с содержимым. Нет, надо сообразить, какой код могла придумать Анита. Ведь она наверняка подобрала сочетание цифр, исходя из собственной логики.

К счастью, у меня были ключи от ее дома, и Лайтио не просил вернуть их. Вероятно, полиция провела обыск еще до нашей с ним встречи. Но едва ли они заметили все то, что могу заметить я. Дом не являлся местом преступления, так что вряд ли после обыска двери опечатали, а его систему безопасности я прекрасно знала.

Единственная дочь Аниты, Сесилия, работала в Гонконге, и едва ли она сможет быстро приехать в Финляндию. Помощница по хозяйству жила в другом месте. В доме до сих пор оставались мои вещи, так что у меня была законная причина туда наведаться, и я мысленно добавила визит в дом на Лехтисаари к списку запланированных на ближайшее время дел.

А пока я достала складной нож, надела куртку, резиновые сапоги, взяла корзину и отправилась за грибами. Несмотря на дождь, с удовольствием прогулялась по лесу, набрав немного опят и лисичек. На обратном пути прошла через кемпинг, где еще оставалось несколько палаток. Никогда не понимала желания людей проводить отпуск таким образом: ведь в кемпинге палатки стоят так близко одна от другой, что любая ссора или личный разговор мгновенно становятся достоянием общественности. Наоборот, я арендовала здесь коттедж для того, чтобы получить возможность побыть в одиночестве. Мой домик стоял немного на отшибе, и его окружали только скалы.

Дойдя до берега, я проверила, на месте ли лодка, использование которой также входило в стоимость аренды. Суденышко было на месте. Я достала со дна кружку и вычерпала воду. На волнах недалеко от берега покачивался лебедь, не обращая ни малейшего внимания ни на меня, ни на усилившийся дождь. Домой я решила вернуться через лес — и обнаружила тушу, почти наткнувшись на нее. Видимо, смерть наступила недавно, и олень еще не начал пахнуть, но вокруг уже кружилась стая мух. Шкура была совсем мокрой от дождя, глаза остекленели. Сезон охоты не начался, и мне было трудно поверить, что браконьеры выбрали бы столь людное место — олень лежал всего в нескольких десятках метров от шоссе. Возможно, он был ранен и сумел уйти от преследования, но раны все же оказались смертельными. А может, всему виной старость или болезнь?

Тут мне в голову пришла еще одна мысль, и я подошла ближе. Да, олень погиб насильственной смертью, но не от пули охотника. Горло было разодрано, я без труда поняла, что это дело рысьих лап. И еще у него было вспорото брюхо, так что рысь наверняка успела плотно пообедать.

Разумеется, мне следовало сообщить о своей находке леснику или в полицию, ведь по закону мясо принадлежит тому, на чьей земле нашли добычу, то есть здешнему охотничьему обществу. Но я считала по-другому: это добыча рыси. Может, оленя загнала самка, которую в норе ждали детеныши, и она охотилась, чтобы прокормить своих котят.

А ведь мой запах может напугать рысь, когда она снова придет. Подумав об этом, я быстро сделала пару шагов в сторону. Добыча лежала на полянке на открытом месте, осенью здесь часто ходят грибники, многие из них с собаками. К счастью, в дождь люди вряд ли отправятся по грибы и ягоды.

Я снова огляделась. Каменистая земля была покрыта короткой жесткой травой, здесь трудно найти следы. И все же, внимательно осмотрев поляну, я увидела пару знакомых отпечатков лап и около них — несколько сыроежек и лисичку.