Телохранитель

— Ну что… первым выступал заместитель окружного прокурора. Он рассказал о том, как было дело: что я незаконно завладел пистолетом, стрелял из него в Тони и ударил Сантуццу. Что да, конечно, Тони похитил тебя, но брать закон в свои руки никто не имеет права и нужно было предоставить возможность действовать полиции, а не прибегать к насилию. Вообще он охарактеризовал меня как человека агрессивного и склонного к силовому решению проблем.

— Тебя?! — недоуменно переспросила Мэрион. Человека более незлобивого и терпеливого, чем Рэй, трудно было представить — уж она-то это хорошо знала!

— Да, меня, — Рэй мрачно скривился. — Короче, он потребовал для меня четыре года тюрьмы плюс два года условно. После него выступал Доусон. Он сказал, что существуют ситуации, когда формально человек нарушает закон, но, поскольку речь идет о спасении другого человека, то тут нет преступления и нет вины. Я даже запомнил… сейчас… — зажмурился, припоминая, — ага, вот, слушай:

«Человек ломает калитку и врывается на чужой участок. Несомненно, это незаконное действие. Ну, а если он увидел за оградой ребенка, который зовет на помощь, отбиваясь от злобного пса — тогда как? Будем ли мы считать его виновным? Иди, скажем, один человек бьет другого, который при этом не сделал ему лично ничего плохого. Насилие? Несомненно! Да, но пострадавший пытался изнасиловать женщину, избивал ее — и случайный свидетель происходящего попытался, как мог, его остановить! Или что, он должен был не вмешиваться, пройти мимо, а потом, отойдя подальше, вызвать полицию? Иными словами, можно ли осудить поступок человека в отрыве от причин, вызвавших этот поступок?»

То есть он все время проводил одну и ту же линию: что да, многое из того, о чем говорил заместитель прокурора, действительно имело место, но существуют смягчающие обстоятельства, которые снимают с меня вину и оправдывают мои действия. Вот, пожалуй, и все.

— Все? — переспросила Мэрион недоуменно. — И больше ничего не было?

— Ну, еще обвинение улики представляло — пистолет, из которого я стрелял, и видеозапись допроса этой… Сантуццы. Она тараторила по-итальянски, переводчик в зале суда синхронно переводил. Она заявила, что не знала, где тебя прячут, а в подвал пошла потому, что так велел Тони. Вот… — пожал плечами и наморщил лоб, словно у него заболела голова, — теперь уж точно все. И хватит об этом говорить, давай лучше кино какое-нибудь веселенькое посмотрим!

Вместе с креслом развернулся к телевизору, приглашающе похлопал себя по коленке.

Мэрион хотелось расспросить еще про судью: что за человек, какое впечатление производит. И — самое главное! — о какой фразе упомянул папа? Но почувствовав, что Рэю невмоготу, не стала больше ни о чем спрашивать; подошла и присела ему на колени. Он притянул ее к себе.

— Господи, как у тебя от волос пахнет! — вздохнул глубоко и продолжил медленно и задумчиво: — Знаешь, а я уже привык быть твоим мужем. И вообще, иногда кажется, будто мы всю жизнь вместе были, не расставались, все остальное — как сон.

Она кивнула.

— Мне тоже…

— Если меня посадят, мне тебя очень не хватать будет. — Впервые он нарушил зарок, открыто заговорив об этом.

— Не говори так, не надо! — Мэрион замотала головой и прикрыла рукой ему рот. — Все будет хорошо!

Вместо ответа Рэй лишь усмехнулся и легонько поцеловал закрывавшую ему рот ладонь.

На обед Мэрион опоздала. Не по своей вине — заболталась по телефону с подругой, которая была в отъезде и не присутствовала на свадьбе, а теперь, вернувшись, позвонила, чтобы расспросить, что и как.

С достоинством встретила недовольный взгляд отца и, едва сев за стол, спросила его:

— О какой фразе Кугана ты в вестибюле говорил? Что она нам на руку… — Решила не обращать внимания на пинок ногой под столом, пришедшийся ей по коленке и несомненно означавший: «Хватит об этом говорить, я же просил!»

— О том, что, по его словам, Рэй склонен к агрессии и насильственному решению проблем. Теперь, чтобы опровергнуть это утверждение, мы сможем выставить пару-тройку свидетелей, которые охарактеризуют Рэя так, что его впору будет в президенты выбирать.

— Кого, например?

— Например, меня, — ухмыльнулся отец. — Как я, по твоему, достаточно представительная кандидатура?

— Да, а…

— Но хочу тебе напомнить, что я предпочитаю не говорить за обедом о делах, мне это портит аппетит, — добавил он, потянувшись к салату.

Да что это такое — у одного не спроси, у другого, видите ли, аппетит портится! Нет, так больше дело не пойдет! На следующем заседании Мэрион решила поприсутствовать лично.

Разумеется, пренебрегать просьбой Доусона она ни в коем случае не собиралась, поэтому в четверг съездила в город и купила парик — длинные белокурые локоны. А также кое-что из одежды, такой, какую в обычной обстановке никогда бы не надела: жакет из искусственного леопарда, черную мини-юбку и колготки в черно-белую клеточку. И шляпку с небольшими, но все же затеняющими лицо полями. Подумала было о темных очках, но потом решила, что в ноябре это будет выглядеть подозрительно, тем более в помещении.