– Наша спецподготовка. Маркиза стреляет. Сестренки – единый механизм. Кассандра… Пророчица, – сформулировал я, вспоминая мифическую дочь царя Приама. – Я – лошадка, центровой. Мальчик. Вокруг которого и будут кружиться все особенности заданий грядущей работы, ибо я один единственный. И ты.
– А что я? – усмехнулась она и попробовала напасть, но я был настороже.
– То, что хорошо дерешься… Деточка, "хорошо" всегда относительно. Здесь есть девочки не хуже тебя, даже из ближайших возрастных групп. Обоерукая? Сейчас не средневековье, чтоб холодное оружие играло решающую роль. Стреляешь с двух рук?.. Такие тут тоже есть.
Таланты Сестренок на мой взгляд существеннее. Ты хороший боец, Паула, но не
Она молчала, я снова атаковал, но только чтоб не стоять на месте.
– Твоя сила в том, что у тебя в голове, чего нет у этих "бродяжек". Аристократка, знающая этикет, знающая повадки высшего света, образованная, разбирающаяся в моде, нравах и вкусах высшего общества… И самое главное, уже легализована в этом обществе! Что бы ни случилась, ты всегда будешь там "своей", по праву рождения.
Мы обменялись краткими сериями. Я продолжил:
– Скажи, тот "дядя", от которого ты бежала, его зовут случайно не Себастьян?
Вновь получилась. Красноволосая рассвирепела настолько, что бросилась в яростную неконтролируемую атаку, от которой, впрочем, спастись мне удалось с трудом – слишком много в ней было напора.
– С чего бы его императорскому величеству перекрывать доступ в Форталезу какой-то незаконнорожденной аристократке, пусть и из знатного рода? – продолжил я. – С чего бы посылать собственную службу безопасности перехватить ее – ему что, делать больше нечего? Нет, он мог "не дать улизнуть к заклятой сестре" только тому человеку, которого хорошо знал и ценил, и терять которого, упускать в руки "заклятой сестры" – падение прежде всего императорского престижа, и только потом чьего-то еще. Например, если эта девочка – его собственная дочь…
Я все-таки получил. Так получил, что с полминуты стоял в прострации, жалкий и беззащитный. Ни дай бог так оргести в реальной драке! Эх, ну и разозлил же я ее!
– Все в порядке? – ее участливое лицо. Кивнул. – Не слишком сильно?
Я отрицательно покачал головой.
– Сам виноват. Пропустил. – И вновь встал в стойку.
Мы обменялись по паре серий, но вялых, скорее демонстративных. Приступ прошел, она четко держала себя в руках, словно и не теряла контроль.
– Так ты скажешь? – снова усмехнулся я, подводя итог поединку как в прямом, так и в переносном смысле. – Как тебя зовут на самом деле и кто ты?
– Нет. Для тебя я – Паула. Просто Паула. И прошу больше ни при ком не поднимать эту тему.
Я согласно кивнул – действительно, посторонние здесь не нужны. Именно поэтому мы разговаривает на татами, даже не в каюте и не в оранжерее, где нас могут услышать девчонки. Кстати, о них.
– Девчонки знают?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, но догадываются. Но я уже сказала, здесь уважают право на секреты. Меня приняли, и принимали не то, что тебя, несколько лет. Еще год назад я не была уверена, что дойду до присяги.
– Но ведь дошла же!
– Угу.
– И приняла ее?
Она замерла, и снова кивнула. После чего виновато опустила глаза. Естественно, вину она чувствовала не передо мной.
Я присвистнул:
– Вот это у тебя зуб на его величество!
Она не ответила, лишь вернулась в боевую стойку.
– Но рано или поздно ты все равно должна будешь признаться, – не унимался я. – Ты это понимаешь? Я вообще удивлен, что девчонки не настояли на этом перед присягой.
Паула вновь атаковала, но теперь соизмеряла силы.
– Я не ты. Они не знали, что меня оставят. Думали, заберут. Но Лея решила подержать меня какое-то время здесь. А теперь появился ты, и все, что было – прошло. Теперь другие реалии.
– И что планируешь делать теперь? Как выкручиваться?
– Я скажу вам, кто я и какова моя история, – грустно потянула она и попробовала мою защиту. – Но только перед твоей присягой. Перед самой-самой присягой! Обещаю. Но не раньше.
Я вновь усмехнулся и провел достаточно успешную серию.
– Что же тебя останавливает? Я ведь и так расколол тебя!
Она вновь ответила на выпад так, что я чуть не зашатался – но на сей раз это был размеренный удар профессионала, без злобы и ярости.
– Ты меня не расколол. Ты выдвинул версию, которая тебе нравится. И я не сказала ничего, ни чтобы подтвердить ее, ни чтобы опровергнуть. Впрочем, – она отступила на несколько шагов, – хочешь, я скажу тебе правду? Прямо сейчас?
В ее глазах забегали бесенята, я почувствовал подвох. Но гордо вскинулся:
– Давай!
– Продержишься против меня двадцать секунд – и все тайны твои. Но бить буду всерьез, без поблажек.
Надежда – та еще сеньора. Особенно надежда случайно победить в неравной схватке. И я дал слабину.
– Согласен!
– Начали!..
…Я продержался одиннадцать секунд. Да и то потому, что первые секунд шесть она пробовала меня на прочность, щупала защиту. Затем молниеносная атака, и я ощутил себя лежащим на земле. А на груди покоилось ее колено.
Красноволосая бестия не спеша поднялась, сняла перчатку и протянула руку: