Теломерон. Таблетки от бессмертия

Лу вздрогнула. Она сделала шаг назад и прикрыла ладонями рот. Ее и без того большие глаза казались теперь ненормально огромными.

— Ты чего? — спросил Никита.

Лу дрожала.

— Это мы виноваты, — сдавленно сказала она. — Предупреждал…

Здоровяк сидел ровно и неподвижно. Он смотрел в одну точку.

— Эй? — опять позвал Ник и толкнул его в плечо. Голова парня безвольно упала. Ник приложил два пальца к сонной артерии. Парень был мертв. Труп не успел остыть, но пульс уже не прощупывался.

Ник заозирался.

— Кто? Когда?

Он уставился на здоровяка, будто никогда прежде не видел мертвых. Вдруг заметил на шее парня небольшое темное пятно и дотронулся до него. Проступала татуировка с цифрами и знаком отличия силовика соцнадзора.

«Уважаемые пассажиры, займите свои места…»

Ник вздрогнул:

— Пойдем отсюда! — он схватил Лу за локоть и потянул вон из отсека. Та словно превратилась в ледяную статую с руками у лица. — Уходим!

Двери капсулы сошлись у них за спиной. Мертвый парень отправился в последний путь.

……

— Да что с тобой? Трупов никогда не видела?

Ник затащил Лу в технический отсек станции, где было темно, пахло пылью и сыростью.

Ее буквально трясло. Глаза остекленели, будто она находилась под сильными психостимуляторами. Руки были холодными и влажными. На призывы она не реагировала.

— Эй! — Никита принялся растирать ее ладони. — Очнись! — Он легонько похлестал Лу по щекам. Та судорожно вздохнула и принялась биться головой о грудь Никиты. Сильными эмоциями гробовщика не удивить, но тут и он растерялся. — Все, все… — Ник обнял ее и прижал к себе. Она продолжала дергаться, но скоро затихла. Послышались рыдания.

— Он не должен был умереть, — причитала она, вздрагивая и всхлипывая, как ребенок. — Это неправильно… неправильно! Что мы натворили! Ведь он просил не приближаться. Он не должен был умереть!

— Никто не должен, — Ник гладил Лу по голове. — Но так случается… практически со всеми. Все будет хорошо. Тихо, все, все…

Они стояли в темноте обнявшись. Ник чувствовал, как по его щекам крадутся слезы. Никто со смерти Вали не обнимал его.

Глава 13

Они сидели на полу друг напротив друга в душной каморке технического отсека. Зеленый мигающий свет едва выхватывал из темноты профиль Лу. Никита привалился к стене и клевал носом, но голодные спазмы в желудке не давали ему уснуть. Он вздрагивал, вытирал со лба и висков липкий пот, менял позу и опять погружался в полудрему.

Перед его глазами плыли неясные образы прежней, размеренной, понятной реальности, так внезапно соскользнувшей в прошлое. Ник всегда знал, чего хочет и к чему стремится. Он планировал далеко вперед, и планы его обычно осуществлялись. Он редко колебался и всегда был спокоен. Валю это нервировало. Та сомневалась в каждом сделанном шаге, в каждом вздохе. Получив желаемое, она тут же забывала о том, к чему стремилась. На горизонте ее сознания уже маячила новая безумная идея, требующая немедленного воплощения. Ник потакал ее капризам, понимая, что сам он скучен, как стоячая вода. Валя, с ее беспорядком в мыслях и поступках, вносила в жизнь то необходимое разнообразие, которого природа в нем самом не предусмотрела. Вали не стало, и жизнь, казалось, остановилась навсегда. Но на деле, она всего лишь притормозила перед крутым виражом, чтобы в безумной пляске пуститься навстречу чему-то, что и вообразить невозможно.

Ник улыбнулся своим мыслям. Ему так хотелось рассказать Вале об этой странной девчонке с синим «ёжиком» на голове, которая каждую секунду подвергала его жизнь смертельной опасности и изменила его.

«Вот бы она увидела меня в этой нелепой шапке, — думал он, — протискивающегося в трубу мусоропровода, ворующего вещи в супермаркете, едущего зайцем в гиперлупе … Когда в последний раз я выезжал за пределы своего City, если только не навестить мать? Да я даже в соседних округах ни разу не был.

Валя, наверное, я бы понравился тебе таким. Может быть, ты бы даже ревновала и впервые поняла, каково было мне осознавать свою ущербность рядом с тобой. Кажется, теперь я тебя достоин…»

Никита вдруг понял, что Валя была права. По-настоящему его занимали лишь гробы. Он не замечал мира вокруг, разговаривал с мертвыми вместо того, чтобы интересоваться, чем живут люди, у которых горят глаза и бьются сердца. Да что там, он не удосужился узнать, чего на самом деле хочет любимая женщина — самый близкий, самый родной человек. Он не слышал, и не слушал, не пытался прислушаться! Подготовил уютную клетку, рассчитал и запланировал будущее, не понимая, насколько противен Вале и сам он, и все, что его окружало. А ребенок? Хотел ли он ребенка на самом деле? Или всего лишь стремился купить себе женщину?