Теломерон. Таблетки от бессмертия

Почему именно он стал «счастливчиком»? Ведь все мужчины его поколения, из тех, кто считали себя мужчинами, пассивны. Конечно, если сравнивать с женщинами… Уж эти активистки. Бегают, суетятся, чего-то все хотят, но к себе не подпускают. Истерички! Отгородились стенами и только скалятся, как сторожевые сучки. Им никто не нужен, агрессивные одиночки, занятые исключительно собой. Вот и она, Лу, точно такая же. И Валя…

Лу повернулась во сне и уткнулась лицом Никите между лопаток.

— Тварь паскудная! — выругался он шепотом, но отталкивать ее не стал. Побоялся, что та проснется, и опять придется успокаивать, или спорить, или откроется очередная мерзость, над которой он вынужден будет ломать голову. А думать Никита устал. Он устал от бессмысленной гонки. Понятно, чем все закончится. Зачем знать подробности? Зачем переживать о том, что все равно случится?

Лу все-таки проснулась.

— Я совсем в тебе запуталась, — сказала она тихо. — Зачем ты целовал меня?

— Я просто хотел, чтобы ты заткнулась. Заткнись, пожалуйста.

— Не делай из меня дуру! Совсем другого тебе хотелось…

Внутри у Никиты опять закипело раздражение:

— Слушай, это всего лишь физиология.

— Да ты — беспринципная сволочь!

— Я быстро учусь… — он чувствовал отвращение к себе. Ведь и вправду «хотелось», и даже сейчас… Вали не стало каких-то три недели назад, а он тискает девку, из-за которой, собственно, все и пошло прахом.

— Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу! — Никита с силой двинул кулаком в стенку гроба. — Тварь! Что ты с нами сделала!

Лу молчала несколько минут, потом начала неуверенно:

— Ник, я знаю… Но нужно что-то придумать. Я сама не справлюсь. Мы ведь теперь в одной лодке.

— Мы в одном гробу!

— Точно, — она нервно всхлипнула. — Так… На нас нет браслетов. Я избавилась от датчиков слежения. Если примем меры предосторожности, системы распознавания лиц нас не засекут. Мы можем залечь на дно… просто подождать…

— Ты хочешь просидеть в этом гробу еще месяц?

— Боже мой! Ты можешь не напоминать?! Я пытаюсь мыслить трезво и как-то спасти нас.

— А, так ты все еще собираешься жить вечно? — Никита нервно рассмеялся. — А вот мне плевать! Пусть приходят. Я все потерял. Осталось потерять всего лишь жизнь, которая, по сути, уже ничего не значит. Я не желаю оставаться крысой в лабиринте.

— Это совсем не то…

— Думаешь, все это входило в мои планы на будущее? — Ник развернулся к Лу.

— Спаси меня пожалуйста, пожалуйста! — она опасливо потянула ладони к его лицу. — Я ведь знаю, какой ты… Я ведь не зря тебя выбрала. В тебе есть будущее. Ты живой человек, не биоробот…

— Манипулируешь мной, да? — Ник схватил ее за запястья и сжал, так что у Лу затрещали кости. — А я вот что сделаю. Бежать больше некуда, и я уже труп. Но покойники иногда тоже умеют говорить. Вот и я скажу свое последнее слово. И тогда посмотрим, сколько осталось живых людей, еще способных возмущаться.

— Что ты задумал?

— Я расскажу свою историю всему миру. Пусть все узнают о лжи, в который мы погрязли.

— Ник, ты ничего не знаешь…

— А мне по херу! — выкрикнул он ей прямо в лицо. — Я знаю, что случилось со мной! И люди об этом тоже узнают! Если только Рамиль вернется…

Фонарик потускнел и скоро погас, видно, закончился заряд.

……

Вокруг все плывет и переливается золотом. Тягучее пространство накатывает и перемешивается, как акварель в стакане с водой, заполняет легкие, теснит грудь, выходит через глаза, рот и уши. Тело колышется в медовом студне, распадается, двигаясь во всех направлениях сразу, и вдруг в одно мгновение собирается в напряженную, пульсирующую точку.

Свет. Окно. Силуэт женщины.

— Валя? — спрашивает он.

Та, не оборачиваясь:

— Почему ты не подошел попрощаться?

— Испугался.

— Ты бы понял…

— Что? — он приближается, опасливо протягивает руки к ее плечам и быстро разворачивает к себе. — Лу? — ее левый глаз мечется в глазнице, выскакивает из орбиты и повисает, дергаясь, на пружинке.

Никита вздрогнул и проснулся. Он почувствовал, что куда-то движется.

— Нас сейчас выпустят? — спросила из темноты Лу.

Ник услышал, как она приподняла крышку, но снаружи все также царил непроглядный мрак. Общий отсек с несколькими гробами, в одном из которых застряли Никита и Лу, бесшумно продвинулся куда-то вглубь, а потом начал медленно подниматься.

— Ник, что происходит?

Тот молчал.

«Так все же лучше, чем ждать своего часа в темноте, умирая от жажды и голода, — подумал он. — Огонь очищает…».

— Я не хочу умирать! — заорала Лу и вцепилась Никите в шею.

— А придется, — хрипло выдавил он.

Глава 19