Тэлон (ЛП)

Я на секунду замираю, но заставить себя поднять на него глаза все равно не могу.

— Давай не будем говорить о том, что нам не нравится, Тэлон. Более чем уверена, мой список сейчас окажется подлиннее твоего.

— Не сомневаюсь. — Он проходит через всю комнату и присаживается в кресло в нескольких шагах от меня. — Ты что, собираешь вещи? — спрашивает он.

— Думаешь, пора?

— Нет.

— Нет, не собираю. — Я качаю головой и чуточку чересчур резко захлопываю крышку на очередной коробке. — Просто перебирала ткани на случай, если ты или кто-то еще из группы и правда захотите, чтобы я сделала для вас костюмы.

— Конечно, мы хотим.

— Хорошо. — Я поднимаюсь на ноги и собираюсь выйти из комнаты, но он хватает меня за руку.

— Подожди. Пожалуйста, поговори со мной.

Я отдергиваю руку и отвожу взгляд к окну. Больше всего я сейчас злюсь сама на себя. Ну как можно сердиться на него и одновременно радоваться, что видишь его? Что за бесконечные качели!

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Спасибо, что мне пришлось возвращаться домой в одиночестве? Или что все утро нервничала и волновалась за тебя? Спасибо, что одним красивым жестом вернул меня в то место в моей же жизни, откуда я с таким трудом выкарабкалась?

— Прости.

— Не нравится мне это слово! — парирую я.

Он медленно кивает, затем опускает голову и, глядя в пол, начинает:

— У тебя сейчас есть полное право сердиться, детка…

— Не смей меня сейчас называть деткой!

— Ладно. Я знаю, что накосячил по-крупному, и, поверь, мне очень жаль. Я не хотел тебя обидеть и расстроить, это получилось не нарочно. Мне нужно, чтобы ты хотя бы в этом была уверена.

— Я понимаю.

— Не нужно понимать, ты должна это знать.

— Тогда покажи мне.

Он медленно поднимает голову, и мы встречаемся взглядами. Беру свои слова обратно. Вблизи он выглядит совсем неважно: вокруг покрасневших от бессонной ночи глаз залегли темные тени, волосы тусклые и спутались, а углы красивого рта опустились. Я быстро отвожу взгляд от его лица, не хочу видеть его таким.

— Я даже смотреть на тебя не могу, — тихо говорю я. — Ты ужасно выглядишь.

— Я и чувствую себя отвратительно. Но в основном это из-за того, что испортил все то хорошее, чего мы добились. Не думал, что так получится. Просто я всегда так раньше делал, Аз. Мы выступаем, а после выступления тусим на вечеринках. У меня раньше не было причин так не поступать, понимаешь? Но теперь есть.

— И тем не менее ты поступил как раньше.

— Ты права, и я знаю, что не должен был. И знаю, что сейчас мои извинения ни хрена не исправят, но мне правда очень жаль. Я понимаю, что, если хочу, чтобы у нас с тобой все получилось, от алкоголя и наркоты придется отказаться. Да даже чтобы добиться серьезного успеха. Шторм, конечно, прав. Мне пора повзрослеть и завязать с идиотскими выходками. Я знаю, что и без того не идеальный муж, и даже не просто хороший муж, но мне не все равно, и я стараюсь.

— Я знаю, Тэл. И вижу это. Просто не могу себе позволить снова впустить в свою жизнь человека, для которого алкоголь и наркотики — обыденность и норма. Мне ужасно не хочется это говорить, но, если ты будешь продолжать в том же духе, нам лучше сразу закончить эксперимент.

— Я знаю и уважаю тебя за это.

Я непроизвольно вздрагиваю и еще раз делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Я, конечно, не хочу ничего заканчивать. Мы же только начали, и путь нам предстоит длинный.

— Мне кажется, каждый раз, когда мы добиваемся какого-то прогресса, тут же случается что-то такое, из-за чего приходится срочно отступать на шаг назад, — признаюсь я и, отойдя к окну, выглядываю на лужайку за домом, где в кустах прыгает забредшая откуда-то белка.

— А разве это не нормально? — Тэлон встает, подходит поближе и становится у меня за спиной.

— Да, думаю, ты прав. Я все время забываю, что мы с тобой знакомы чуть дольше месяца. Почему-то кажется, что гораздо дольше.

Он обнимает меня за плечи и прижимает к своей широкой груди.

— Мне тоже, Аз. — Молодой человек прижимается губами к чувствительному месту у меня на шее. — Прости. Я исправлюсь, обещаю, — шепчет он.

Я закрываю глаза и стараюсь каждой клеточкой своего тела почувствовать его слова, поверить, что он говорит правду.

Сжимая его ладони в своих руках, я прижимаюсь к нему и поворачиваю голову, чтобы щекой прильнуть к его груди.

— Я очень на это надеюсь. Мне нужно верить, что я могу доверять тебе, что бы ни случилось, — шепчу я, едва сдерживая слезы, и осторожно высвобождаюсь из его объятий. — Иди наверх, прими душ. Я пока закончу разбирать образцы.

Он направляется к двери, но уже у выхода останавливается.