Тем тяжелее будет падение

Иван отвез Анну к себе домой и уговорил ее лечь спать, а сам поехал на встречу с Родионом Капраловым. Они ездили на платную стоянку, где Нырок оставил в машине документы, потом просматривали видеоматериал, взятый из сейфа Грановской, что тут же заставило их встретиться с Ксенией Задориной. Они больше часа просидели в скверике возле прокуратуры и что-то обсуждали. Затем поехали к Косте Нечипоренко. Последний визит Ушаков и Капралов нанесли Боре-Трапезнику.

После уточнения деталей Иван спросил:

— Можно ли, Борис Васильич, жить на свободе, а по документам сидеть в зоне?

— Без проблем, если ты хорошо платишь за эту свободу, а в случае серьезных проверок как дисциплинированный солдат вовремя появляешься и сидишь на нарах, пока проверка не кончится. Но во время следствия такое невозможно.

— Это понятно. Но как договориться с начальством колонии? С человеком со стороны они на сделку не пойдут.

— Конечно. У меня есть на примете пара серьезных авторитетов, с которыми любой начальник ИТК сядет за стол переговоров.

— Назови сумму, и я заплачу. Ударили по рукам. Прощаясь с Родионом, Иван передал ему конверт.

— По этим документам можно получить шесть отличных машин на таможне. Миша-Нырок имеет слабость к автомобилям, а ездит на «шестерке». Нехорошо получается, он нам очень помог, но даже от денег отказался. Пусть заберет машины. Нам они ни к чему, а ему радость.

— Борзыми щенками расплачиваемся?

— Зря ты так! Мы делаем ему подарок за доблестный труд. Теперь можно считать, что мы со всеми долгами разделались. Каждый получил свое.

— Надеюсь, что так. Ладно, езжай домой, Анна, небось, нервничает. Да и Кешка тоже.

— Странно, но я уже отвык от мысли, что меня кто-то где-то ждет.

— Ты человек семейный, в этом твоя жизнь. А меня никто, нигде не ждал и не ждет. И я от этого не страдаю. Вольной птице легче живется.

— В этом вопросе мы общего языка не найдем.

— Хорошая женщина твоя Анна. Видел бы ты со стороны, как она на тебя смотрит. Поверь, я оцениваю людей по глазам и редко ошибаюсь.

— Анна не моя. Такой бабе нужен настоящий мужик, а на меня ни одна женщина на улице не обращает внимания. Только натыкаются, будто я пустое место и меня не видно. Анна из их числа.

— А ты, Ваня, дурак! Боюсь, я в тебе ошибался.

Родион вышел из машины, остановившейся возле дома, где никто его не ждал.

Тяжеловесная стальная калитка открылась. Охранник увидел перед собой троих непрошеных гостей, двух мужчин и женщину. В первую секунду его смутил мундир с майорскими погонами на одном из мужчин. Он не мог понять, где служит этот человек, но догадался, что в органах, юстиции.

— Нас интересует хозяин дома! — строго заявил голубоглазый в штатском.

— А кто вы такие? — смутился здоровяк, разглядывая странную форму на женщине.

— Старший инспектор налоговой полиции Рябов, старший судебный пристав Курбатов и следователь прокуратуры Локтионова.

Все трое помахали перед носом охранника своими удостоверениями.

— Я должен связаться с хозяином.

— Это не обязательно. У нас санкция на обыск. Не осложняй себе жизнь, приятель. Проводи нас в дом к шефу.

Жизнь усложнять охраннику не хотелось, учитывая то, что он был в федеральном розыске, как и многие из его коллег, скрывавшиеся за высоким забором дачи Сабурова.

— Хорошо, идемте.

Двухэтажный каменный особняк имел деревянную надстройку. Огромный участок выглядел строительной площадкой, большая половина была перекопана, вырублены яблони, сливы и кустарник. Все выглядело так, будто кто-то собирался сравнять с землей то, что было сделано раньше.

Евгений Сабуров гостей не ждал. Он выглядел растерянным в махровом халате за скромным завтраком. Судя по мешкам под глазами и красным прожилкам на белках, Сабуров страдал от похмелья.

— Чем обязан столь представительной делегации?

— Вашей теневой деятельности, господин Сабуров.

— Покажите ваши документы.

Он долго их изучал и разглядывал лица.

— Здесь не таможня, господин Сабуров. Надеюсь, вас удовлетворили наши документы?

— Вполне. Присаживайтесь. Готов ответить на ваши вопросы.

— Вот в этом я как раз сомневаюсь, — сказала Анна, одетая в форму прокурорского следователя.

Сабуров оставался невозмутимым.

— Почему вы не указали в декларации эту дачу? — спросил Родион, на котором был мундир налоговой полиции, — Согласно купчей, вы приобрели ее в феврале, а декларацию о доходах подавали тридцатого марта.

Сабуров криво усмехнулся.

— Вы же видели, что строительство не закончено, я должен завершить стройку, а потом сделать оценку. С чего же платить налоги?

— Какая непростительная безграмотность, Евгений Александрович! — улыбнулся Капралов. — Вы купили готовый дом за сто тысяч долларов. С этой суммы вы обязаны заплатить налоги. Вот копия купчей на покупку дома.

Он выложил на стол ксерокопию документа.

— Так это Поспехин-младший вас на меня навел?