Темная комната

— Потому что тот первый врач-шарлатан использовал гипноз, чтобы отпереть мои глубоко спрятанные кошмары, и в результате я превратилась в настоящую психопатку и развалину. — Она неопределенно пожала плечами и резким движением затушила сигарету. — Но кошмары — еще не самое страшное. Часто мы не помним их в подробностях, и, в любом случае, пробуждение всегда приносит облегчение, и сны быстро забываются. — Джинкс принялась поглаживать пальцами подлокотник кресла, и это движение повторялось следующие несколько минут. — Правда, я не очень много спала в то время, и, в общем, вела себя адекватно, если учитывать все то, что мне пришлось пережить. И тут решил вмешаться мой отец. — Она покачала головой. — Вы должны понять: он всегда, мягко говоря, недолюбливал Рассела. Отчасти из-за того, что мы поженились втайне от Адама и без его благословения, но в основном потому, что Рассел был одним из моих преподавателей в Оксфорде и на целых двадцать лет старше меня. Отец, если и говорил о нем, то называл его не иначе, как «педофил-извращенец». — Джинкс на секунду задумалась и усмехнулась какой-то своей мысли. — Как бы то ни было, через неделю после того, как у меня случился выкидыш, у Адама произошел какой-то невероятный приступ совести. Ну, по крайней мере, мне так показалось. И тогда он решил обратиться за помощью к этому очень дорогому специалисту, чтобы тот помог мне побыстрее пережить двойную утрату. — Она вынула очередную сигарету из пачки. — Конечно, если бы я не находилась в таком потрясении, я бы сразу сообразила, что это шарлатан, но в то время я вообще ни о чем не могла думать. Вам известно, что такое флудинг? — неожиданно спросила Джинкс, протягивая руку к зажигалке.

Протероу был ошеломлен:

— Вы имеете в виду термин, применяющийся в психиатрии? Да, это очень решительный метод борьбы со страхом. Вы заставляете пациента предстать перед его собственным кошмаром, причем часто без предупреждения, и не даете больному никаких шансов к отступлению. Метод достаточно рискованный и не всегда бывает успешным. Правда, когда он срабатывает, то это всегда весьма эффективно. В общем, он иногда используется для лечения некоторых фобий.

— Вы его здесь применяете?

— Нет.

— А гипноз?

Алан снова отрицательно помотал головой.

— Тогда что именно вы применяете, доктор Протероу?

— Ничего. — Увидев выражение непонимания и недоверия на лице пациентки, он невольно улыбнулся. — Во всяком случае, никаких новшеств и фокусов. Мы сосредотачиваем усилия на самовосстановлении организма. Все кто поступает к нам, уже наполовину выздоровевшие люди, поскольку они твердо решили сами для себя отделаться от того, что беспокоит их и мешает им жить.

— Один из ваших пациентов вчера приходил сюда. Ему было интересно, что именно я принимаю: кокаин или героин. Отсюда я сделала вывод, что он сам наркоман. Однако мне не показалось, что он уже наполовину выздоровел.

— Как он выглядел?

— Высокий, худощавый, с длинными рыжими волосами.

Доктор остался доволен таким описанием:

— Это Мэтью Корнелл. Ну что ж, значит, у него дела пошли лучше. Раньше он вообще не замечал окружающего.

— Значит, поэтому он и заявился ко мне без всякого приглашения? Так вот каким образом вы поощряете своих пациентов замечать окружающий мир.

— Я полностью полагаюсь на естественность человеческих отношений, — без капли коварства в голосе заявил доктор. — Если учитывать этот факт, то, согласитесь, любознательность имеет свои положительные стороны. Вы — наша новая пациентка, значит, вы вызываете вполне здоровый интерес со стороны остальных. И я даже доволен, что Мэтью осмелился проигнорировать существующие у нас ограничения.

— Какие же?

— На вашей двери висит огромная табличка с надписью: «Не входить».

— Я не знала.

— Надо было посмотреть.

— Но если она там, почему же Саймон Харрис вошел сюда и не обратил на нее внимания?

Доктор пожал плечами:

— Вы уверены?

— Но он же вошел.

— Без приглашения?

— Нет, сначала он поинтересовался, не лучше ли ему будет извиниться и уйти. Я не успела объяснить ему, что мне сейчас трудно принимать посетителей, как он уже очутился здесь.

— А почему же вы не успели отказать ему?

Да потому что никто не учил меня, как надо быстро и эффективно отшивать людей.

— Я не собираюсь подвергаться никакому психоанализу, доктор Протероу. Я не буду посещать группу психотерапии и участвовать в семинарах. Я не собираюсь играть в ваши игры.

— А кто сказал, что вы должны это делать?

— Я знаю, на что все это рассчитано.

— Я в этом не уверен.