Темная леди

Отвлекшись от того, что вещал дракон, прекрасно зная, что правды в его словах все равно будет не много, внимательней присмотрелась к осужденным. Они боялись. Не Кайллана, нет, однако и его суда страшился каждый, кто присутствовал сейчас на главной площади. Но взгляды, бросаемые на Хранителя, выражали скорее обреченность, безвыходность и отчаяние. Эти люди прекрасно понимали, что пощады не будет. Не потому что вновь нарушили закон, не потому что захотели вернуться к разбою и воровству, и даже не потому что для этих целей использовали артефакты, о технологии изготовления которых, я видела, никому не было известно. Потому что пошли против своего Хранителя, не оценили дара, что он им преподнес.

И все же Кайллана они не так боялись, как меня. Это читалось в глазах, в желании оказаться как можно дальше от новой Хранительницы, в затравленном выражении, стоило мне проявить к ним интерес. Они смирились со смертью, но понятия не имели, что будет за Гранью.

Наверное, мне не дано было этого понять. Впрочем, не правда, понять я их могла, но принять этот страх - нет. Как можно бояться Грани? Что может быть лучше и прекраснее покоя и любви давно ушедших близких? Бояться можно боли, но не избавления от нее. Грань милосердна, тем более что души осужденных были чисты, не запятнаны кровью, не очерненные жестокостью и злобой. Они не заслуживали уничтожения. Казни - возможно, не мне решать судьбы живых, но не лишения посмертия.

Почувствовав мое настроение, Аллан придвинулся ближе, ткнувшись мордой в ладонь, чем вызвал новую волну паники среди осужденных. Мы действительно смотрелись грозно. Пятеро Хранителей и Призрачный гончий. Только сейчас я поняла, что неосознанно, на уровне инстинктов, на эту показательную казнь оделась в цвета, которые связывала с Гранью. Белый и черный. Жизнь и смерть. Белоснежный шелк простого длинного платья, слишком легкого для этого времени года, покрывал изысканный узор черного кружева. Волосы не стала убирать в высокую прическу, предпочтя затейливую косу, сейчас перекинутую через плечо, с вплетенной нитью черного жемчуга и такие же жемчужные серьги. Видела ли это платье и украшения в своем гардеробе раньше? Нет. Но именно их обнаружила сегодня утром на постели, после ухода Кайллана. Он прекрасно знал, что именно мне нравится.

Но не только я обрядилась в цвета, которые посчитала наиболее подходящими для своей вотчины, братья тоже подчеркнули, как схожесть, так и различия между нами. Лишь черный цвет был един для всех - цвет власти, как мысленно объяснил мне находящийся рядом Даррен, который к черной гамме добавил пурпурный. Цвет войны. Тироуну, что не удивительно, невероятным образом шел огненно-красный, Заккари, как я и предполагала, разбавил черный изумрудно-зеленым, который всегда считался в Срединных Землях цветом правителей. А камзол Кайллана был украшен серебряной вязью. Наши с ним наряды удивительным образом сочетались между собой, еще раз убедив меня в том, от кого мне досталось собственное платье.

Но чем величественнее был наш внешний вид и манера держаться, тем более жалкими на нашем фоне становились осужденные. Грязные, изможденные, обряженные в холщовые одеяния. Мне стало противно. От этого явного различия, от суда, от ужаса в глазах людей. Захотелось немедленно уйти, закрыться в башне, отгородиться от всего мира, вновь почувствовать умиротворение Грани. Но ни видом, ни действиями, естественно, этого не показала. Не имела права.

- Вы пошли против своего Хранителя, а значит и против своего народа, - меж тем продолжал речь Кайллан. - И прекрасно знали последствия своих поступков. Нарушение законов - смерть. И будь все столь просто, свою смерть вы нашли бы на виселице, как многие до вас. Но вы решили пойти против богов, решили обмануть их и их наместников, а значит столь легкая участь не для вас.

"- О чем он?" - вцепилась в шерсть Аллана, заставив того недовольно рыкнуть. Кажется, я пропустила нечто важное.

"- Не хорошо витать в облаках, когда старшие вершат суд, Меллани" - несколько укоризненно протянул Заккари, однако напряжение, исходящее от всех четверых не могло от меня укрыться, как и то, что ни один из мужчин уже не был рад моему присутствию на этой площади.

"- Кайллан?"

"- Не сейчас, heile".

Таким я его еще не видела, и, признаться, не хотела бы видеть. Предельно собранный, равнодушный...беспощадный. Кайллан смотрел на ожидающих своей участи людей, как обычно смотрят на продукт неудачного эксперимента. С досадой - не оправдали ожидания, едва заметной злостью - зря потраченное время, и толикой омерзения - как на что-то особо мерзкое. Так не смотрят на своих людей, на тех, кого когда-то был обязан защищать. И пусть разумом я понимала, что это лишь маска, но видеть подобное оказалось тяжело. Что уж говорить о тех, на кого был направлен этот взгляд.