Темная вода (СИ)

Поводов приезжать в деревню больше не было, так что домик её родители решили сдавать на лето. Особенных желающих не было - дом в деревне всё же не огороженная дача, но близость речки всё же приманивала то одну, то другую пару. С кем-то не везло, и они уезжали раньше, порой даже не заперев дом, оставив внутри естественный для такого поведения беспорядок, но в целом всё складывалось удачно.

Только вот с подругой связь они так и потеряли; Агата надеялась, что в этот приезд что-то прояснится, но видимо "не судьба".

- Я тебе наверху постелила, - уведомила бабушка, отвлекшись на секунду от утрамбовывания очередного пакета с мукой на полку. Агата поежилась - спать наверху она не любила. Второго этажа в доме не было, но был жилой чердак с утепленной крышей и двумя маленькими окошками. Одно из них выходило на проселочную дорогу, другое на лес. Впрочем, окон Агата не боялась - что дорога, что лес никогда её не пугали. Но ночью, когда она спала там ребенком, крыша жутко скрипела. Бабушка говорила, что это ветка дерева скребет - рядом росла здоровая яблоня, но скрежет бывал не только с той стороны, да и не столько это был скрежет, сколько легкое надавливание, будто шаги.

"Не маленькая уже", - строго прикрикнула на себя Агата, поднимаясь по лестнице.

Чердак совсем не изменился - гостей туда и не пускали. Широкая кровать у окна, косо прибитые к рамам сетки от комаров, отстающие по краям. Разве что потолок стал казаться гораздо ниже, чем в детстве.

Скинув вещи, Агата спустилась - первый день отдыхать не положено, нужно помочь бабушке. Это потом уже, через пару дней можно немного побездельничать. Поваляться в постели до обеда, отъесться на бабушкиных блинах, на речку поплавать сходить, или даже встать в пять утра и посидеть с удочкой как заправский турист. Тем более что заняться в деревне всё равно больше было нечем.

Работа в деревенском доме всегда находится. Особенно, если он кому-то многие годы сдавался, и следили за ним постольку поскольку, только чтобы не развалился по бревнышку. Дом держался неплохо - двери закрывались, доски не скрипели, все стекла на месте и даже труба в печи не коптит, что совсем уж казалось удивительной сказкой. Зато многочисленные постояльцы успели натащить слой грязи. На первый взгляд это было незаметно, но, то там, то тут Агата с бабушкой находили засохшие мазки глины. Странные мазки, с видных мест стертые, но проявляющие себя то на стене за столом, то около печки. Казалось, будто постояльцы приходили с пляжа облепленные глиной с ног до головы и, кружась по дому, размазывали коричневую грязь по всему, что только видели.

Пришлось перемывать все полы, полки, подоконники, мести крыльцо и дорожки.

Непростая работа, если дом большой. А на следующий день нужно перекопать грядки, а потом помочь соседу подпереть покосившийся сарай... в общем, здесь не до праздного отдыха, на речку бы успеть сбегать.

Агата заметила, что с чердаком что-то не то, но в суматохе уборки и прочих дел, внимание на это не обращала, пока как-то утром не решила поваляться подольше. Солнце уже встало, забираясь лучами в "лесное" окно и касаясь ими старого, дедушкиного ещё, письменного стола. Агата потянулась, вытягиваясь на нагретых за ночь простынях, и раскинулась, лениво уставившись в потолок. Тогда-то она это и заметила. Потеки.

Из-под крыши тянулись темные круги, полувысохшие, волнистые. Они расползлись по всему потолку и уже перешли на стены.

Агата встала на кровати, пощупав самый темный полукруг. Влажный. Вот от чего на чердаке пахло мокрым деревом и едва слышно сладковатой гнилью.

Девушка сморщила нос и спрыгнула с постели. Валяться расхотелось.

Ночью запах будто осел в комнате, душным одеялом накрывая Агату. Тщетно пытаясь заснуть, она смутно удивилась, как не замечала его раньше. И тогда вернулся он: почти забытый, призрак чего-то далекого и глубоко-детского. Скрип на крыше, который сейчас совсем не походил на случайно задевшую скат яблоню.

Черепица застонала со стороны леса и в этот момент, не смотря на возраст, на то, что внизу всё ещё возилась бабушка, Агата впервые радовалась, что её родители настояли на грубых решетках на окна.

Девушка почти чувствовала, как прогибается настил под весом чужого тела, как протяжно стонет, когда незнакомец ненадолго останавливается. Он двигался неторопливо, а добравшись до середины, надолго остановился. Как раз над кроватью Агаты.

Крыша трещала, будто он переступал с ноги на ногу, пытаясь решить, что ему делать дальше. Девушка крепче зажмурилась, пытаясь вжаться в кровать ещё сильнее, стать маленькой и незаметной. Тогда её не увидят, тогда её не найдут.

А потом он полез по скату наверх. К скрипу добавился едва слышный, но отчетливый скрежет, будто по черепице водили, пытаясь зацепиться, чем-то острым. Скрип стал тише, будто он распластался по крыше, стараясь не давить, но скрежет, этот невыносимый скрежет, раз за разом, то тише, то вдруг настолько отчетливо, будто над самым ухом.