Темница для разума (СИ)

— Мы тут все в одной лодке, парень. Словно помечены одной МЕТКОЙ, так что друг за друга горой.

Даже болея на амнезию, Забывашка никогда уже не смог забыть этих слов, тем более, когда их сказал такой верзила.

***

— Чужая и Жених.

Это все, что услышала Грусть, перед тем, как двери карцера захлопнулись.

И снова эти мягкие стены — идеальное место чтобы погрустить. Она не боялась его, нет, наоборот — когда тебе печально ты мечтаешь именно о таком местечке, где тебе дадут поплакаться в подушку

(стены, пол и потолок — все твоя подушка!)

только вот что тебе здесь делать, если ты радуешься? Тогда это место превращается в душное пуховое одеяло, которое так приятно греет зимой, но досаждает в летние дни. Она сама закутала сестру в это одеяло.

И зачем только Грусть согласилась ее прикрыть? О ком она думала? О Штейне? Об Инсанабили? А должна думать о сестре!

На лице девушки промелькнула легкая улыбка, но она все еще грустила.

Она думала о других больных так же, как и о ней. Значит, они тоже стали ее семьей, их семьей.

***

— Хэппи и Артист.

Штейн проснулся и снова заскулил от боли. Инсанабили сидела рядом, будто и не отходила. Ее изумрудные глаза стали еще печальнее.

— Как больно… расскажи мне что-нибудь, пожалуйста, я хочу отвлечься от этой боли.

— Позову Историка.

— Нет, расскажи ты. — От взял ее за руку и посмотрел в глаза.

— Хорошо, я попробую. Сегодня мы с моими друзьями путешествовали кое-куда, в одно из воспоминаний моего детства. Помнишь, ты спрашивал, была ли у меня лаборатория, как у безумного ученого?

— Да, ты тогда так и не ответила.

— Это была складная парта зеленого цвета, она досталась мне от сестры. Стул еще тогда был слишком маленьким, а стоило ударить по ней, как вся «лаборатория» катилась на пол. Мне тогда подарили микроскоп, но я быстро его потеряла, остались только чашки петри* и пинцет. Вместо микроскопа я использовала бабушкины очки. Я исследовала шерсть своего кота и листики домашних растений, хотела стать генетиком… А потом оказалось, нужно знать математику. Я совсем не понимаю этих формул, Штейн, и ты знаешь это. Я чуть ли не наизусть выучила учебник по биологии, но все равно не знаю таблицу умножения, так что, та лаборатория, я просто не хотела тебе говорить, она как несбывшаяся мечта.

— Безумным гениям нужна искра, а в тебе целое пламя.

— Но ведь это ты помогал мне со всеми формулами и расчетами.

— Да, а ты мне своими идеями и энтузиазмом.

Он замолчал на какое-то время и лежал спокойно, а потом опять заворочался и заскулил. Инсанабили больше не могла этого терпеть. Она подошла к двери из коридора и постучала.

— Чего тебе? — Спросила Жанна, поправляя свои локоны.

— Штейну нужно обезболивающее, срочно.

— Боюсь, мы можем его вколоть только в случае открытой раны, а так надо сделать анализы, чтобы узнать причину боли. Прости, у нас тут лечебница для психов, а не поликлиника.

— Правила можно и обойти. — От этого голоса обе вздрогнули. — Мы можем это ОБГОВОРИТЬ.

— Мы все еще не согласны. — Она ответила за себя и за Штейна, заранее зная, что он тоже не согласился бы.

— Тогда ничем не могу помочь.

Двери закрылись. Инсанабили вернулась к Штейну. Он едва не кричал. Похоже, со временем боли только усилятся.

— Мы можем помочь.

— Неужели? — Взгляд девушки упал на стену. — Вы снимете его боль?

— Мы можем уговорить Картера отдать тебе обезболивающее, но на это должна быть причина.

— Что… они…сказали?

От прерывистого дыхания лучшего друга ее передернуло.

— Что скоро тебе полегчает. — Ответила Инсанабили, не вдаваясь в подробности.

Девушка подошла туда, где стояло радио. Все осколки убрали, кроме одной железной детальки, которая упала в трещину в стене. Она хотела использовать ее для побега, но планы изменились.

Левая рука схватила детальку. Никто не заметил. Доктору Картеру нужна причина? Она сейчас будет!

***

Опять стук в дверь.

— Что случилось? — В этот раз открыл сам Картер.

— Рука болит, дайте обезболивающее.

— Я же уже говорил, Инсанабили, не имеем права.

Девушка показала ему свою правую руку. Ее насквозь прошла небольшая железка. Кровь стекала на пол, оставляя на двери подтеки. Другие пациенты тоже начали обращать внимание.

— Нечего пялиться, мы разберемся! — Жанна вытолкнула Инсанабили в коридор, и закрыла дверь.

Картер даже не успел взглянуть на рану, как девушка вытянула оттуда детальку. Ее глаза слезились от боли, но она не кричала.

Он хотел воспользоваться этим, но в голову пришла идея получше. Она эхом прокатилась по мыслям, она звучала иначе, как нечеловеческий голос.

В здоровую руку больной доктор положил шприц с лекарством.

(ты боишься боли, поэтому всегда носишь его с собой)

— Колоть будешь сама, если умеешь.

После этого Жанна достала бинт, но Картер остановил ее и взял другой — пропитанный энергией того существа. Это должно было быстрее залечить рану, все-таки кровь от туда лилась фонтаном.

Но стоило ему закончить перевязку, как бинт тут же покраснел. Не постепенно, а сразу весь. Он продолжал впитывать в себя кровь, и не капли не упало на пол.