Темное сердце

— Она знает, что мы можем просеиваться и покинуть это место. Или атаковать, если таково было наше намерение. Она проверяет нас, чтобы узнать, сделаем ли мы то, о чем она просит. Думаю, если мы это сделаем, то встретимся с Марко. — Он глубоко затянулся сигаретой, откинувшись на спинку кресла, как король, расставив ноги и положив механическую руку на подлокотник кресла, его недобрый взгляд был все еще темно-рубиновым. — Присаживайся и расслабься, ангел. Думаю, мы можем пробыть здесь какое-то время.

Мой пульс забился быстрее. Я не была уверена, почему. Неужели я заперта в маленькой комнатке с Доммиэлем? Или то, как он смотрел на меня сейчас? Также, как в Венеции, когда он загнал меня в угол в той нише, его сильное тело прижалось к моему, его губы опустились на мои и украли то чувство самосохранения, которое у меня было.

— Что случилось, детка? — он наклонил голову на следующей затяжке, прежде чем медленно выдохнуть струю дыма. — Я заставляю тебя нервничать?

Я не ответила, но вместо этого села на матрас, расправив крылья и прижавшись к стене, чтобы хорошо видеть окно и Луну, выглядывающую из-за тонких облаков.

— Ты когда-нибудь пробовала Бримстоун? — спросил он.

Глядя на небо цвета индиго, я чуть не рассмеялась.

— Конечно, нет. Я ангел.

— О, Аня. Когда ты уже поймешь, что все эти границы теперь размыты? Разве ты не видела этих ангелов в Венеции? Как они тусовались с демонами и наслаждались плотскими удовольствиями, как низшие существа? Как мы, демоны.

Я не пропустила циничный смысл его слов, когда он сделал еще одну глубокую затяжку серы, запах дымно-сладкого, как обугленный мед, заполнил наше маленькое пространство. Случайно взглянув на него, я пожалела об этом. То, как он смотрел на меня сейчас, было тревожно. Как будто он знал все мои секреты. Как будто он знал, что я наслаждалась его губами на моей коже, его телом, прижатым к моему, и хотела, чтобы он сделал это снова. Делая больше.

— Видела, — призналась я. — Это не значит, что я одна из них.

— Нет. Ты никогда не станешь одной из этих ангелов, — сказал он решительно. — Ты особенная, Аня.

Мое имя на его губах сделало что-то внутри меня, что-то нежеланное и желанное одновременно. Я не могла не смотреть, как медленно поднимаются его пальцы, крепко зажимающие сигарету, прижимая ее к губам — губам, которые были намного мягче, чем казались — скользили по моей коже, посылая самое незабываемое удовольствие, пробегающее по моему телу.

— Как так?

Его проницательное, задумчивое наблюдение ускорило мой пульс, взволновало мои нервы. Это было так не похоже на его прежние кавалерские манеры. Я не могла отвести от него глаз.

— Ты воин, но сражаешься не за армию. Ты заботишься о людях, проявляешь сострадание, даже когда это безнадежно. Ты действуешь как личность, а не следуешь за бессмысленной Ордой небесных воинств в бой. Так непохожа на ангелов. Ты другая. Независимая, но все еще «замужем» за кодексом добра и всем эти дерьмом.

— Это не чушь. Есть добро, и есть зло.

Он хмыкнул.

— И никакого серого между нами?

Вместо того чтобы ответить на вопрос, который бросал вызов всему, во что я когда-либо верила, из страха, что мне не понравиться, куда приведет нас этот разговор, я направила его в другое русло.

— И что это тебе дает?

— Что? Это? — он стряхнул немного серы. — Это обостряет мои чувства, возвращает меня в гармонию с моим демоном, — он поднял ее, предлагая. — Хочешь попробовать?

— Нет, — я боялась того, чего не понимала. О том, как он смотрел на меня. О себе. А что, если сера обострит чувства укусившего меня демона? Упаду ли я еще ниже? Стану ли я более злой или доброй? А что, если он усилит темноту, которая уже была там, ожидая, чтобы ее осветили изнутри?

— Тебе нужно немного поспать, — сказал он это как приказ, а не как предложение.

— Нет. Я в порядке.

— Этот мир изматывает тебя. Я вижу это по твоим глазам. Доверься мне. Тебе нужно поспать. И я не думаю, что они придут за нами в ближайшее время. — Он был прав. В Элизиуме я никогда не спала. Меня подпитывал воздух вокруг. Но здесь тяжесть этого мира давила все сильнее и тяжелее с каждым днем. Без дальнейших комментариев я улеглась на матрас, позволив своим крыльям свободно упасть позади меня.

Доммиэль пристально наблюдал за происходящим. Выражение его лица сменилось чем-то ностальгическим. Я разглядывала его широкие плечи, представляя, как бы он выглядел в образе ангела. До падения.

— Какого цвета были твои крылья раньше?

Его глаза вернулись к темно-коричневому, почти темному оттенку, убрав рубиново-красный цвет.

— А как ты думаешь?

— Черный, — ответила я, повинуясь внезапному импульсу.

Едва заметная улыбка тронула уголки его рта.

Прежде чем я успела подумать, я добавила:

— Самый темный ониксовый черный. Такой богатый, что, когда они сияли, умоляли коснуться их пальцами.

Он замер, его рука с сигаретой лежала на бедре, шлейф золотисто-серого дыма подминался, как будто кобра из клетки. Он не произнес ни слова, просто уставился на меня.

— Как у твоего фамильяра, ворона.

Его рот расплылся в широкой улыбке, заставив мой пульс снова забиться сильнее.