Темное сердце

— Нет, брат. — Его свирепое выражение лица сменилось грустной улыбкой, которая выглядела почти извиняющейся. — Сегодня не твой день.

Затем он начал шептать старые слова, чтобы вернуть чей-то дух, пытающийся вырваться на свободу. Еще десять секунд, и было бы слишком поздно. На мгновение мне захотелось продолжать двигаться вперед, но затем мой взгляд переместился на Аню.

— Прекрасная Аня.

Она подняла мою руку — окровавленную и грязную — и прижала ее к своей щеке.

— Да, Доммиэль. Я здесь. Я никогда тебя не оставлю. — Она поцеловала мою ладонь. — И ты тоже никогда не бросишь меня.

Мой рот дрогнул, лучшее, что я мог сделать для улыбки, так как заклинание Максимуса мешало дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Но было кое-что, что мне нужно было ей сказать. За все время, что я был здесь, я пожалел, что так и не признался в тот день, когда оставил ее в Эстонии.

— Я люблю тебя, — это было все, что я смог выдавить.

Еще больше слез. Это не должно было заставить ее плакать. Черт, я все делал неправильно.

Она наклонила голову ближе.

— Ты сказал мне, что любви не существует.

Я моргнул тяжелыми веками.

— Я лжец, ты же знаешь.

Затем она рассмеялась.

— Я люблю тебя, мой демон. От всего моего небесного сердца.

И это было прекрасно, чудесно и самое восхитительное чувство, которое я когда-либо испытывал. Этот всепоглощающий покой исчез, но на его месте появилось нечто более яркое, более мощное, настолько сокрушительное в своей эйфории, что я ахнул, когда посмотрел в фиолетово-голубые глаза моих небес.

Искупление было чудесным. Но любовь? Ну, черт возьми. Это было все.

Глава 28

Аня

Два месяца спустя

Я вынесла стакан ирландского виски Джорджа на террасу. Доммиэль сильно пристрастился к этой дряни с тех пор, как Джордж предложил свое поместье за пределами Лондона, Торнтон-Холл, чтобы Доммиэль выздоровел. На раны, нанесенные Обезьяной, было невыносимо смотреть. Его кожа была изуродована и разорвана так сильно, что я была уверена, что она никогда не заживет.

Но он сделал это, он почти исцелился. Конечно, у него появилось несколько пересекающихся шрамов. Но все они шли ему, мне нравилось смотреть на один, тот, что появился словно дополнительная стрела, отклоняющаяся от лука Ориона, стрела под его правой грудной клеткой.

Сначала Доммиэль был тихим. В течение целой недели он говорил очень мало. Я была не против поиграть в няньку. Я делала то, что всегда делала с испуганным сиротой, который, как я знала, слушали, даже если они притворялись, что это не так. Я болтала о всякой ерунде, пока в конце концов он что-нибудь не говорил и не прижимал меня к себе. В основном, в те первые дни, он просто хотел обнять меня. И меня это вполне устраивало. Обнимающийся Доммиэль был совершенно новым существом. К которому я могла бы легко привыкнуть.

В последнее время он перешел от обнимающегося Доммиэля к резвому Доммиэлю, а затем, наконец, на прошлой неделе, прямо-таки непослушному Доммиэлю. Я думала, что нахожусь на небесах.

Тихие голоса гремели, когда я пробиралась на террасу, где впервые пришла к Джорджу и Кэт, прося их помочь найти Уриэля. Доммиэль стоял, засунув руки в карманы джинсов — Кость придумала ему новую механическую руку — черная футболка с длинными рукавами, туго натянулась на спине, когда он разговаривал со своим братом Максимусом.

Я была счастлива познакомиться с Костью, хотя немного ревновала, когда она ухаживала за ним с такой заботой. Но когда она уходила в прошлый раз, она остановила меня в коридоре и сказала:

— Спасибо, что наконец нашла его. Он нуждался в тебе уже долгое время. — Странные, загадочные слова, но все равно верные.

Когда я сейчас смотрела на некогда отчужденных братьев — это еще мягко сказано — я все еще не могла прийти в себя от этого зрелища. Каждый раз это шокировало меня, даже после того, как я видела это несколько раз с тех пор, как мы были здесь. По крайней мере, раз в неделю.

— Пока мы останемся здесь. Я бы предпочел держаться подальше от города, — говорил ему Доммиэль. — Но мы будем на связи.

— Все, что пожелаешь. — Взгляд Максимуса цвета индиго заметил меня. — И то, чего желает Аня, конечно.

Чертов генерал ухмыльнулся. На самом деле ухмыльнулся. Я вспомнила, как сильно он и Доммиэль были похожи друг на друга, когда он улыбался дьявольской улыбкой. Натянуто кивнув, он согнул колени и, взмахнув гигантскими крыльями, взлетел над заснеженными холмами в сторону Лондона. Я пересекла террасу у перил, дрожа, так как температура резко упала с сегодняшнего утра.

Доммиэль смотрел, как я приближаюсь. Улыбающийся. Кость также заменила его повязку на глазу.

— Знаешь, когда я впервые встретила тебя в Дартмуре, я подумала, что ты похож на какого-то мародера-пирата.

Он взял виски, залпом осушил его и поставил стакан на перила, затем заключил меня в объятия. Его рука из плоти немедленно нашла путь вверх по спине моего свитера и скользнула по голому участку на пояснице.

— А теперь?

Он провел губами ниже моего уха, покусывая то место, которое, как он знал, заставляло меня дрожать.