Темнота в солнечный день

– Влезает, – кивнул Митя. – Авторитетно тебе говорю.

– Мы не поверили – он такой маленький для ведра. Слово за слово, и решили проверить. Пошли в туалет, начали в раковине наливать водой, а тут Крокодила…

– Это что за зверь?

– Завучиха. Такая… такая…

– Да я уж понимаю, что за сокровище, – сказал Митя. – Более-менее путному завучу или учителю такую кличку ни за что не дадут. У нас в Миусске мы завучиху звали Агаша. Агатова у нее была фамилия. Получалось вовсе даже не обидно. Строгая была тетка, что да, то да, но нисколечко не вредная.

– А Крокодила вредная, как кобра… Мы только начали наливать, и она сразу узнала… предмет. Заставила его завернуть в бумажку, выбросить в урну, руки с мылом вымыть. А потом потащила к себе в кабинет и полчаса мозги компостировала. Много плохого обещала…

– Да брось, – сказал Митя. – Из-за такой ерунды… Я тебе реальный случай расскажу из собственной бурной биографии. В восьмом мы с Генкой приперли в класс этот самый предмет. Да не просто приперли: в туалете налили в него с ведро воды и в класс принесли. Как раз большая перемена шла. Девочки отворачиваются, а сами глазком косят, пацаны столпились, ржут. Он у нас лежал на парте. Один дурик его взял, приподнял да и отпустил. Он и лопнул. Все ведро воды на полу оказалось. Тут училка входит… Ну, и чем кончилось, как ты думаешь? Никуда нас не таскали, ни к завучу, ни на педсовет. Получили от училки словесный втык. Правда, тут как раз четверть кончалась, вот нам с Генкой и влепили тройку по поведению. Тройку, Юль, не двойку! И что? Ну, из-за этой тройки вышла за год не пятерка по поведению, а четверка. Не смертельно. Ну, пришили срыв урока – за то и тройка. Там контрольная серьезная должна была быть, никто не верил, что мы не собирались ее умышленно срывать… Урок действительно сорвали – чтобы воду убрать, нам с Генкой пришлось практически класс вымыть. И все дела…

– Значит, у вас училка была путная. А Крокодила… Она у нас повернутая на девичьей гордости и всем таком прочем, то и дело классные часы устраивает только для девочек. Обещала добиться, чтобы нас троих из комсомола исключили, а еще двойку за год по поведению. И сказала, что после десятого нам такие характеристики напишут, что с ними ни в один институт не возьмут…

– Пугнула, шкидла, – сказал Митя. – А вы купились.

– Ничего не пугнула! – живо возразила Юлька. – Ты просто про нее ничего не знаешь. А она столько вреда наделала… Три года назад одна девочка из восьмого, характером вроде Жанки, тоже в школу принесла… предмет. Крокодила подкралась, когда девчонки еще и не успели конвертик разорвать. – Юлька выглядела вовсе уж похоронно. – Знаешь, чем кончилось? Девочку исключили из комсомола, в девятый не взяли, характеристику написали омерзительную. Говорили, она на птицефабрику работать пошла. И еще несколько случаев было – только уже не с… предметами. И всякий раз Крокодила парням и девчонкам натуральным образом жизнь ломала. Уж если она нам обещала, обязательно сделает…

– Бляха-муха, – сказал Митя зло. – Как ее на люди-то без намордника выпускают?

– Выпускают вот… А еще беда – мне завтра велено в школу без родителей не являться. А если родители узнают…

– Ну не съедят же, – сказал Митя. – Они ж тебя, надеюсь, не лупят? Большая ты уже, чтобы тебя лупить.

– Лупить не лупят, – печально сказала Юлька. – Они хуже придумали. В этом году три раза шифоньером наказывали. Когда на неделю, когда на две…

– Это как? – искренне не понял Митя. – Не запирали же в шифоньер на неделю?

– Меня не запирали, – сказала Юлька. – Одежду запирали. Оставляли только школьную форму, а все остальное запирали в шифоньер. Как бы тебе объяснить, в чем тут наказание…

– Да не надо ничего объяснять, – ухмыльнулся Митя. – Дядька старый, дядька паровоз видел… Сам знаю.

Он и в самом деле прекрасно знал, в чем тут хитрушка. Их девчонки начиная с седьмого класса в теплое время, когда верхней одежды не требовалось, в школьных платьишках ходили исключительно в школу, а появиться в них где-то в другом месте, на людях, считалось у них как бы и унизительным. Не хотелось им выглядеть малолетками, взросленькими казаться хотелось. И у них в старших классах девчонок пару раз наказывали именно таким образом. С одной стороны, мы тебя не держим, иди куда хочешь, а с другой – какая девочка, особенно класса из девятого-десятого, в школьной форме пойдет в кино или на танцы, да просто гулять в город? Садизм, к которому не подкопаешься…

– Ты помнишь, когда мы в первый раз встретились, я в стареньком школьном платьице выходила?

– Еще бы не помнить, – сказал Митя. – Смотрелась ты в нем просто потрясающе, любой бы на тебя запал…