Темные инстинкты

Но речь пойдет о более глубоком осмыслении всех этих элементов и явлений. Эти природные стихии существовали еще до того, как появился человек.

Но даже после того, как первые люди начали бродить по земле, во все времена, до понятия современности ― я имею в виду науку и технику ― к природным явлениям люди относились по-другому.

Огонь был ценным и уважаемым элементом. Он дарил жизнь, тепло и свет. И в тоже время огонь мог нести смерть и боль. Огонь считался мистическим элементом природы, а в Античные времена, считалось, что огонь людям подарил Прометей, украв его у Зевса.

Вода. Океаны и моря. Озера и реки. Они подобно огню могут дарить пищу и жизнь, и в одно мгновение забирать жизнь, смывать ее с лица земли. Шаманы в пустынях молились своим богам и вызывали живительную влагу с небес, дабы племя могло продолжать жить благодаря щедрому урожаю. Викинги и Греки боялись морских пучин, и, отправляясь в плавание, соблюдали трепетное отношение и осторожность среди водных пространств.

Молния, что сверкала по ночам, считалась небесной яростью. Самое загадочное явление, оно расчерчивало небо, и, попадая в землю, могло вызвать пожарище и разрушение. Люди пригибались перед ней и спешили спрятаться во время грозы как можно надежнее. Молнию приписывали только самым могущественным языческим богам. Зевсу и Тору. И люди, даже будучи не так суеверны, относились ко всем этим явлениям и элементам как к нечто живому. Существующему по своему закону.

Что стало с этими элементами в нашем мире, мистер Грин?

Теперь, когда бушует гроза, люди, снимают на телефоны яркие линии небесной стихии. Мы придумали даже громоотводы и изоляцию. Да и что говорить, человеку удалось запихнуть молнию в электросети и заставлять ее служить себе в удобство. Мы способны создавать энергию, превосходящую самое древнее явление на земле. Мистер Мосли практически управлял электричеством, и можно сказать, управлялся с молнией.

Огонь. Да тут и говорить нечего. Он есть у каждого человека в кухонной плите. Любой подросток из бойскаутов может создать его с помощью двух палочек. Он нам даже не нужен для того, чтобы греться или иметь освещение. Лишь за исключением случаев, когда мы отправляемся в поход. Только тогда, глядя на языки открытого пламени мы вспоминаем его дикую первобытность. Люди научились контролировать и этот природный элемент.

Вода тоже покорилась человеку. Мы загнали ее в трубы. Перестали ценить ее как жизненно необходимый элемент. Корабли и подводные лодки могут теперь бороздить водяные просторы по всему миру. Мы даже используем ее в качестве помойного ведра, загрязняя водоемы, реки и озера. Людям (в большинстве случаев) больше не нужно радоваться ливням во славу сбора удачного урожая.

Мне кажется, что то, что вы все пережили, это есть естественно возмущение самой сути этих элементов. Их сущности являются нам, дабы напомнить, что как бы человек не старался покорить их, именно они истинные, коренные обитатели этого мира; бессмертные и могущественные, не смотря на все технологические ухищрения к которым прибегнул человек, в попытке обуздать каждую из этих стихий. Они показывают нам в своей беспощадности, что никто не в силах взять их под контроль. И что даже такие профессионалы своего дела как вы, или мистер Мосли, думающие, что способны бороться с ними и всегда побеждать, ошибаются.

− Вы хотите сказать, что, такие как я, злят их? Что мы бросаем им вызов? — Хэнк Грин, пожарный с десятилетним стажем победил немало самых разных по силе и разрушению пожаров. К огню у него всегда было свое, осторожное отношение. Врываясь в очередное горящее здание ему представлялось, что он борется не просто с огнем. Он боролся с чем-то возможно живым, хотя никогда за всю свою работу не наделял огонь таким мистицизмом, о котором говорит доктор Биллинг.

− Не думаю, что речь идет именно и, в частности, о вас, или о мистере Мосле и спортсмене. Наверняка нечто подобное происходит и в других частях мира; просто мы об этом не слышим. Мистер Мосли после всего пережитого не захочет даже устраиваться обычным электриком на какой-нибудь зачухлой фабрике. А Майлз Гибсон настолько боится воды, что пожертвовал своей карьерой, лишь бы держаться от нее подальше. Спросите себя, мистер Грин, как вы теперь относитесь к огню?

Хэнк задумался. Почти три минуты он смотрел себе под ноги и размышлял. Биллинг его не торопил.

− Не думаю, что я буду бояться огня в целом. Но я точно не вернусь на службу в пожарный департамент. Не смогу. Этот кошмар еще долго будет меня преследовать.

− Вот видите, — кивнул головой Биллинг. — Вы уйдете. Но ваше место займут другие. Возможно, они никогда не столкнутся с чем-то подобным. И возможно пройдет еще много лет, перед тем как случится нечто подобное. Но это будет. И не важно, кто будет в тот момент руководить электростанциями, тушить пожары и покорять морские просторы. Поколения людей будут сменяться одно за другим, а эти природные элементы останутся. И мои поиски будут продолжаться до тех пор, пока я буду способен передвигаться, мыслить и говорить.