Темные инстинкты

Он сел на диван. Взвел курок револьвера. Паразит вибрировал сильнее обычного, а спину жег огонь боли. Но живя в мире боли и агонии, учишься принимать их. Особенно когда есть цель. У Кевина осталась всего одна цель.

Он засунул дуло револьвера себе в рот.

Громкий звук выстрела крупнокалиберного оружия разорвал ночь.

А пуля разорвала связь между Кевином и паразитом.

6 сентября.

— Ну что, профессор Карлос? Эксперимент можно считать удачным?

— Удачным, это точно.

— Какие прогнозы?

— Пока что это первый, кого мы могли наблюдать в естественных условиях. Жаль конечно, что именно мистер Беннет стал подопытным — все же его ум и знания от части сделали Биг-Лейк Таун.

— Первоначально планировалось ставить опыт на ком-то конкретном?

— Да. мистер Джой из службы безопасности био-лаборатории по независимым каналам нанял двух человек (якобы для охраны озера). Один из них должен был стать испытуемым.

Молодой человек покивал головой. Профессор Карлос прибыл на место финальной сцены вместе с руководителем химических разработок Робертом Фраем. Его сотрудники занимались сбором анализов.

Возле дома Кевина собралось приличное количество народу. Полиция, врачи и «коллеги» доктора Кая — те что обсуждали результаты эксперимента. Судмедэксперты лазили внутри дома, словно термиты, выискивая и собирая улики. Когда прибывшие сержант Холл и офицер Браун вместе с патрульными обнаружили рядом с трупом Кевина гигантского слизня, они немедленно вызвали на место инфекционистов. Слизень был живой, но не опасный. С того момента, когда Кевин разнес себе голову, паразит утративший носителя сумел отползти всего на пару метров, так до конца и не созрев.

Как в прочем и все остальные под виды слизней, которые скрещивались с подопытными в лабораторных условиях. Правда в тех экспериментах носители погибали быстрее; а сами паразиты даже не дорастали до размеров в половину человеческой спины.

Через полтора часа, к дому Кевина приехала бригада спецов в оранжевых изолированных костюмах. За Кевином приехала труповозка. Профессор с молодым человеком в дом не стали заходить. Тварь они будут внимательно изучать в лаборатории. Это единственная выросшая особь таких размеров.

— Почему именно моллюски, профессор?

— Честно говоря, я изучаю моллюсков больше двадцати лет. И ни разу не видел, чтобы эти создания эволюционировали, кроме как избавляясь от раковины. Да и паразитирующих свойств у них нет. Однако в отделе профессора Эбигейл один умник, ― профессор выразительно глянул на собеседника, ― обнаружил, что мутаген № 453#881 вводимый в малюсковидные формы жизни развивает их организм, наделяя тех паразитирующими свойствами. В теории это все имеет неплохой медицинский потенциал (если симбиоз моллюсков и, например, больного раком человека соединить на клеточном уровне, то часть болезни излечит или возьмет на себя симбиотический организм), или же военный. Выяснилось, что выделяемая слизнями субстанция имеет высокий психотропный эффект повышенной внушаемости.

— Сколько всего было экспериментов?

— Тридцать четыре с момента запуска программы. Не плохо для первых трех недель. Мистер Беннет и его отлипший скользкий друг дадут кучу информации к росту.

— Как думаете, во что могла превратиться эта тварь, не лишись он носителя?

— Вот это нам с тобой, по мимо прочего, и нужно узнать.

Поднялся ветер. Холодный и неприятный. Накрапывал мелкий дождь. Невысокий профессор поежился.

— Ладно, Роберт, поехали. Чего топтаться? Ты все собрал, что тебе было нужно?

— Да, профессор. Я сразу взял пробу. Не известно, как реагирует человеческий организм после разъединения с паразитом. К тому же умирающий организм.

Они оба неспешно направились в сторону черного внедорожника.

В чемодане у молодого человека, открывавшему дверь машины для главного профессора лаборатории закрытого типа лежали образцы крови Кевина.

Темно зеленой крови с мелкими черными пятнами.

КОНЕЦ.

______________________________________________

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ

Повсюду были только снег, разрушения и холод. Мертвые следы жизни, в безмолвной пустоте вечных сумерек.

Ни солнца, ни звезд. Только серые, непривычные взгляду тучи.

В живую я их видел впервые.

Я сижу в единственном более или менее уцелевшем строении, которое попалось мне на пути за последние дни. Холодное и серое, словно склеп, в котором раньше хоронили людей; я видел такое в хронике. По крайней мере, оно имело три, почти целые стены и половину потолка от верхнего этажа — жалкое подобие крыши. В этом мире и в данных обстоятельствах это лучшее где мне приходилось останавливаться на ночлег.

Стены защищали от колючего ветра (он всегда поднимался ближе к ночному времени), а крыша принимала на себя усиливающийся снегопад.

Заряд термобатареи в костюме опустел на половину. Я отключаю ее вечером и развожу огонь при помощи найденных досок и прочего хлама пригодного для разжигания, чтобы не замерзнуть в этом ледяном аду. Складываю рядом с огнем обледеневшие ветки покореженных деревьев и жду пока они не оттают.