Темные Холмы

Девушка наконец отняла ладонь от моей груди, и я трусливо сделал шаг назад, ожидая насмешки по этому поводу. Но Дарья не стала прикалываться над тем, какой я недотрога, а очаровательно закусив нижнюю губу, задумалась.

- Если бы это было возможно, то я бы сказала, что у тебя раздвоение личности. Думаю, мне надо кой что проверить. Вызовем 'полярную реакцию'.

Мы все, кроме дремавшего Вальдемара, переглянулись. Тим вообще скептически хмыкнул, словно насмехаясь над таким нелепым предположением, а потом вдруг серьезно кивнул. Все кивнули.

- Тогда я начну, - сказала девушка и выразительно посмотрела на Марфу Петровну. Видимо, тут все понимали, что происходит и что необходимо делать. Кроме меня.

Чувствуя себя не в своей тарелке, я все же поинтересовался:

- Я понимаю, что вы тут все 'в теме', но не можно к каждой непонятной фразе и выводу прилагать объяснения? Мне тоже жутко интересно, что со мной происходит, - сделав акцент в нужном месте, я сел на стул, сложил руки на груди и стал ждать ответов с таким видом, что Тим с Дашей засмеялись, даже Карина и Марфа Петровна улыбнулись. Взгляды у них были снисходительные, у Дарьи даже слегка насмешливый. Опешив от подобного отношения я отвернулся к окну. На улице уже стемнело и в окне отразилось мое насупленное лицо.

- Ой, - вдруг воскликнула бабушка Тимки, - Забыла! У меня же сегодня корпоративчик! Извините, уважаемые гости, но мне срочно нужно ретироваться. Домой меня не ждите. Я уже и так опаздываю. Где и что находится, вы знаете, так что будьте как у себя дома. Тимофей, - она обратилась к внуку, - проследи, чтобы никто ни в чем не нуждался.

Не успели мы опомниться, как она нацепила шляпку и, громко хлопнув входной дверью, исчезла.

- Ну вот, опять сбежала, - вздохнула Карина, - а потом рассказывай ей все в подробностях.

- Не волнуйся, вскоре всего эта честь достанется мне, - недовольно проворчал Тимка, а я подумал, что эта компания собирается не впервые, но я совсем ничего не знаю об этой стороне жизни у друга. Почему-то стало очень обидно.

Пока они болтали как старые добрые друзья, активно меня игнорируя, набрал номер мамы. Я забыл ее предупредить о своем отсутствии, и она, наверное, очень волнуется.

Едва прозвучал первый гудок, как на той стороне подняли трубку.

- Сашенька, сынок, я сейчас занята. На работе завал полный, все как с ума сошли. Еще и эту свадьбу организовывать, - голос у мамы был немного уставший, но восторженный. Видимо с головой окунулась в работу, и ей это нравилось.

- Хотел сказать, что у Тима заночую...

- Да-да, конечно. Ты только кушать не забывай вовремя, и ночью не гуляйте нигде, хорошо? - не успел я ответить, как она продолжила, - Ой, меня уже зовут. Люблю тебя! - и отключилась. Оглянулся, на меня по-прежнему никто не смотрел.

'Да что ж это такое. Никому я не нужен. А ведь весь этот балаган вроде ради меня затевался!'.

В душе закипела обида. Она зародилась где-то в районе горла, разрослась, опутывая и давя стальными кольцами, как удав давит свою добычу, и вдруг опала в область солнечного сплетения, превратившись в холодный колючий комок. Я вдруг испытал сильный и непонятный дискомфорт. Так чувствует себя животное, которому впервые одели ошейник. Вроде и не мешает, но и терпеть это невозможно. Или животное, которое попав в клетку, вдруг вспомнило, как здорово было бегать на свободе и не видеть эти дурацкие холодные решетки. Захотелось избавиться от оков.

Раздражение усиливалось, я смотрел на веселящихся людей, что полностью игнорировали мою персону. Я им доверился, они обещали помочь, а теперь сделали из меня посмешище! Мать тоже виновата, обещала быть со мной всегда, но едва появляется свободная минута сразу сбегает. Она еще получит свое, за то, что бросила меня. Бросила... снова.

Но с ней разберусь потом. Сейчас главное наказать этих жалких людишек. Они больше не будут смеяться. И не будут меня сканировать и изучать, словно пришпиленного булавкой мотылька. Я ждал мести шестнадцать лет, я терпел муки целую вечность. Я сидел в преисподней так долго, что забыл свое имя, но теперь все будет иначе.

Ненависть оформилась тугим темным комком, я чувствовал, как она содрогая мое тело, раскаленной лавой двигается по непривычным к такой силе венам, стремится к кончикам пальцев, искрится едва заметными молниями. Я замечаю темные непрозрачные оболочки вокруг людей и уже знаю, что они выстроили защиту. Но им это не поможет. Много веков копилась эта сила. Собрав ее всю в кулак и, с криком раскрывая ладонь, резко выбрасываю руку вперед.

***