Темные огни

Спускаясь по лестнице, Джинни, опиравшаяся на руку мужа, походила на изваяние. Ей хотелось забыть обо всем, считать, что сегодня утром ничего не произошло, а тот смуглый и мускулистый человек, овладевший ею, чтобы удовлетворить свою похоть, вовсе не Стив…

Вечер напоминал тяжелый сон. Сэм Мердок вежливо улыбался, но казался совсем чужим. Сенатор Брендон беседовал с гостями. Соня тоже не слишком интересовалась Джинни, хотя пару раз справилась о ее здоровье.

— Я слышала, что ты каталась верхом и тебя сбросила лошадь. Ну почему же ты, Джинни, не рассказала нам об этом? Иван очень огорчен.

Но убедить Соню было куда легче, нежели князя Ивана, к тому же та казалась чем-то озабоченной и время от времени напряженно поглядывала на мужа.

Джинни была как в тумане. Даже порошок, принятый ею до начала вечера, на этот раз не помог. Князь Иван с улыбкой следил за тем, как она одевалась, но в улыбке этой проглядывало не только любопытство, ибо даже Делия забеспокоилась и несколько раз уколола Джинни булавками. Тяжелая золотая цепь, которую она надела по настоянию мужа, душила ее. Помимо воли, Джинни то и дело дотрагивалась до этой цепи, оттягивала ее.

«Надо было принять два порошка… Господи, да когда же кончится этот вечер?» — думала она.

Обед тянулся бесконечно. Джинни не могла ничего проглотить. Ее подташнивало. Между тем Иван шептал ей:

— Нет, дорогая, ты не так уж хорошо себя чувствуешь, хоть и стараешься убедить меня в обратном. Скажи на милость, куда девались твоя живость и аппетит? Нет, все-таки нам придется прибегнуть к услугам врача, даже если ты против этого.

Почему Иван пытается ее запугать? Ему ничего не удастся с ней сделать — по крайней мере, здесь. Она не должна забывать об этом. Не надо думать о Консепсьон. Каким мерзким тоном она сказала тогда: «Эта шлюха ляжет со всяким, если ей представится такая возможность… Зачем ты тратишь на нее время, Эстебан?» А как она вцепилась тогда в руку Стива…

В этот вечер Консепсьон появилась в платье из зеленого шелка с украшениями из старинного золота. Она улыбалась, и глаза ее хищно блестели. Едва взглянув на Джинни, она внимательно посмотрела на князя Сарканова.

В глазах у Джинни застыла тоска, едва она оглядела зал. Не признаваясь в этом даже себе, она весь вечер надеялась увидеть Стива, но его не было среди телохранителей Сэма Мердока. Не было его и среди гостей. Неужели он и в самом деле отправился в Сан-Франциско?

В столовой было жарко, тихо играла музыка, а князь Иван то и дело наполнял бокал жены. Но мрачные мысли одолевали ее. Вот рядом с ней сидит Иван Сарканов, ее муж. Зачем она вышла за него замуж? Почему он на ней женился? С чего это дочь царя… нет, об этом лучше не думать. В это она все еще не могла поверить. Но к чему лукавить? Точно так же она не могла до конца осознать свою нынешнюю жизнь. Это случилось тогда, когда Иван приехал в Мексику. Именно с этого момента она перестала понимать происходящее.

— Пойдем, любовь моя, потанцуем.

Она поднялась как истукан и пошла с мужем. Князь Иван провел ее в патио, где уже танцевали. Она двигалась как фарфоровая кукла, улыбаясь неестественной, застывшей улыбкой. И почти ничего не чувствовала.

— Вы сегодня так скованны, княгиня. Должно быть, сказывается неудачное падение. Ведь не далее как вчера вы плясали не хуже цыганки. До сих пор не могу забыть вечер нашего знакомства… — Князь непринужденно болтал, но в его словах был скрытый смысл. Как князь Иван умудрился столько узнать за такое короткое время? И долго ли он собирается вести с ней игру, смысла которой она не понимает?

Вечер шел своим чередом. Джинни снова ощутила приступ тошноты. Ей казалось, что вот-вот случится что-то страшное. Она слышала смех, веселую болтовню и шутки, но не могла отделаться от чувства, что в воздухе сгущается что-то зловещее. Или это состояние ее души?

Она танцевала с разными кавалерами. Иван тоже танцевал, предпочтя всем Консепсьон. Он склонял к ней голову и что-то шептал, будто у них была общая тайна. Что ж, князь Иван вполне способен разговорить такую недалекую женщину, как Консепсьон, и выведать у нее все, что хочет.

Джинни потом никак не могла припомнить, с кем танцевала и о чем говорила со своими партнерами. У нее так заболела вдруг голова, что даже князя Ивана поразили ее бледность и необычный блеск глаз.