Темные тайны

Ванья включила лежащий на столе магнитофон, сообщила о том, кто находится в комнате и сколько сейчас времени, а потом рассказала, как они проследили путь Рогера с помощью камер наружного наблюдения, и изложила версию о том, что Рагнар Грот встретился с Рогером перед мотелем. Поначалу директор слушал с непроницаемым лицом. Впервые он проявил хоть какую-то форму реакции, только когда речь зашла о мотеле. Он молча помотал головой и сразу вслед за этим, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя отрицательное отношение.

К Ванье.

Ко всему сказанному ею.

К ситуации в целом.

Только когда Ванья закончила, он склонился вперед и развел руками:

— Нет, нет и нет, все было совсем не так.

— А как же тогда было?

— Вообще ничего не было. Я не встречался с Рогером в пятницу вечером, я ведь уже вам говорил.

— Но вы находились у мотеля в интересующее нас время?

В соседней комнате Себастиан кивнул про себя. Ко времени и месту они его привязать могут, и это Грота явно беспокоило.

Очень.

Настолько, что он даже не ответил на вопрос Ваньи, но она, естественно, не отступилась.

— Вопрос является риторическим, нам известно, что вы были возле мотеля в пятницу около половины десятого вечера.

— Но Рогера я не видел.

— Попроси его рассказать о Франке, — произнес Себастиан в передатчик.

Он увидел, как Ванья в комнате для допросов прислушалась к его словам и бросила быстрый взгляд на зеркальное стекло. Себастиан утвердительно кивнул, будто она могла его видеть. Ванья склонилась над столом:

— Расскажите о Франке Клевене.

Грот ответил не сразу. Он немного потянул время, вытащил из рукавов пиджака манжеты рубашки — так, что они показались ровно на полтора сантиметра. Затем откинулся на спинку и спокойно посмотрел на Ванью с Торкелем:

— Это старый приятель по стрелковому клубу. Мы иногда встречаемся.

— С какой целью? — спросил Торкель, и Рагнар переключил внимание на него:

— Повспоминать былые времена. Мы вместе выиграли бронзу на первенстве Швеции, как вам, возможно, известно. Мы выпиваем по бокальчику вина, иногда играем в карты.

— Почему вы не встречаетесь у вас дома?

— Чаще всего мы встречаемся, когда Франк бывает здесь проездом по пути домой, и в мотеле получается удобнее.

— Мы знаем, что вы с Франком Клевеном встречаетесь в мотеле для занятий сексом.

Грот повернулся к Ванье, и на секунду показалось, будто одно это утверждение вызывает у него отвращение. Он наклонился к столу, не спуская с нее глаз:

— Откуда, позвольте спросить, вы можете это знать?

— Нам сказал Франк Клевен.

— Значит, он лжет.

— Он женат и имеет троих детей. Зачем ему лгать о том, что он ездит в Вестерос и занимается сексом с мужчиной?

— Не знаю, спросите у него.

— Разве вы не являетесь хорошими друзьями?

— Я думал, что да, но услышанное заставляет меня в этом усомниться.

— Мы можем доказать ваше присутствие в мотеле.

— Я был там. Встречался с Франком. Этого я не отрицаю. Но я решительно отрицаю то, что мы предавались каким-либо сексуальным утехам и что я встречался тем вечером с Рогером Эрикссоном.

Ванья с Торкелем быстро переглянулись. Рагнар Грот молодец, признает то, что доказуемо, и отрицает все остальное. Неужели они взяли его слишком рано? У них ведь есть только цепочка косвенных доказательств. Тайные сексуальные свидания, членство в стрелковом клубе, позиция, которая стоит того, чтобы ее защищать. Может, им требовалось больше?

В соседней комнате Себастиану пришла в голову та же мысль. Они ведь знают, что Рагнар — человек с явным, хоть и не слишком серьезным, психическим отклонением, выражающимся в педантичности и компульсивных действиях. Легко предположить, что он с годами выработал глухую, почти непробиваемую оборону для защиты поступков, которые сам считал нежелательными. У Себастиана возникло впечатление, будто Рагнар Грот все время взвешивает «за» и «против», а приняв решение, подстраивает под него действительность. Решение становится истиной. Он сам наверняка даже не отдает себе отчета в том, что лжет, утверждая, будто они с Франком Клевеном не занимались в мотеле сексом. Он в это верит. Чтобы он сознался, вероятно, требуются доказательства в виде снимков. Доказательства, которых у них нет.

— Петер Вестин? — потянула за новую ниточку Ванья.

— А он тут при чем?

— Вы его знаете?

— У школы имеется договор с его медицинским кабинетом. Какое это имеет отношение к делу?

— Вам известно, где он живет?

— Нет, у нас с ним чисто служебные отношения. — Грота вдруг осенило, он склонился к столу: — Вы хотите сказать, что с ним я тоже состою в сексуальной связи?

— А вы состоите?

— Нет.

— Где вы находились вчера около четырех часов утра?

— Спал у себя дома. У меня есть такая дурная привычка — пытаться в это время дремать. Почему вас это интересует?

Сарказм. Себастиан в соседней комнате вздохнул. К Гроту вернулась уверенность в себе. Он понял, что у них недостаточно доказательств против него. Им ничего не добиться. В комнате для допросов Торкель попытался спасти то, что еще поддавалось спасению:

— Нам надо взглянуть на ваше оружие.

— Зачем?