Темные ведьмы не влюбляются

Преподавателям временно запретили покидать стены замка (протокол безопасности не менялся в Колледже уже сто с лишним лет), и нам с Бетти грозили одичание и голодная смерть. Первое – потому что мы обе не представляли жизни без развлечений (в моем случае это были новые книги, в случае Беатрис – любительский театр на улице Фонтанов). Бетти считала себя великолепной актрисой. Ректор закрывала глаза на ее лицедейские пристрастия только потому, что театру покровительствовал сам мэр Абрегона.

Второе нам грозило по причине того, что наша столовая умела так непревзойденно портить продукты, на выходе выдавая несъедобное нечто, что ей могли позавидовать станционные забегаловки на тракте, известные в народе как рыгаловки и блеваловки.

Правда, это относилось лишь к обедам и ужинам. Завтрак и ланч доставлялись в замок уже готовыми. Типичная утренняя трапеза включала в себя свежие булочки, пирожки, бутерброды с сыром и ветчиной, морс или чай. Именно поэтому как студенты, так и преподаватели стремились наесться про запас утром, а вечер скоротать в одной из многочисленных таверн городка.

Дознание, наконец, завершилось. Несчастный случай по неосторожности – так гласило заключение о причине смерти декана Лоури. Кто бы сомневался. Никто не собирался слушать какого-то там преподавателя первого ранга, разглядевшего ледяную руну в обычном ожоге.

Запрет на посещение города сняли. Тандус Фрери обзавелся очередной новинкой Октава Ловеласье, которую я мечтала изъять за первое же нарушение правил. Роман «Падение сластолюбца», первая часть трилогии, оказался таким бредом, что я начала подозревать некий розыгрыш со стороны автора – завуалированную пародию на мемуары светских хлыщей, популярные лет сорок назад.

Ну не могло описанное в книге излагаться всерьез! Это было бы слишком… курьезно! Мне хотелось подтвердить свои подозрения или… опровергнуть, а на покупку следующей части «шедевра» было искренне жаль денег. Я поджидала, когда Фрери совершит какой-нибудь промах, а тот заподозрил нехорошее и затаился. В общем, каждый из нас развлекался как мог.

Жизнь постепенно входила в привычное русло. Студенты привычно филонили, а преподаватели привычно скучали. Только сессия и традиционный новогодний бал могли развеять атмосферу всеобщей спячки.

К слову, дни на магическом календаре в холле Колледжа сменялись так быстро, приближая вышеуказанные сакральные события, что в атмосфере начал витать коктейль из предсессионного мандража и радостного предвкушения праздника. Я не позволяла эмоциям проникать под кожу, но, признаться, первый елочный венок на входе ностальгически взволновал мне сердце.

Поздняя осень все теснее захватывала горы в свои объятия. В воздухе пахло снегом, за одну ночь побелели верхушки Морангов, горного хребта, возвышавшегося над Долиной.

Кабинет Лоури все еще стоял опечатанным, сведений о том, кто возглавит факультет некроинженерии, не имелось даже у ректора Броу. Я вела занятия в группе покойного декана, все больше убеждаясь, что при жизни фэр Лоури был отвратительным преподавателем.

Например, у второкурсников ни разу не проводились лабораторные работы. Фэр Лоури просто вписывал взятые из воздуха цифры в рабочий журнал. Оценки у него зависели от того, полюбился ему студент или нет. Группы жаловались, что изменить мнение декана после его предвзятого оценивания было практически невозможно.

Впрочем, один шанс все-таки имелся. Вместо лабораторных студенты заполняли бесконечные сравнительные таблицы. О, Бенджамин Лоури обожал сравнительные таблицы! Они занимали большую часть в учебных волюмах студиозусов. В них следовало тщательно организовывать материал из учебников. Причем главными критериями оценок были не точность заполнения, а ровно прочерченные линии и аккуратный почерк.

К моему удивлению, у лучшей группы потока под номером «два-пять» восемь волюмов из двенадцати были заполнены одинаковым почерком – мелким, бисерным и хорошо читаемым. Выяснилось, что одна из студенток, Лина Ривз, подрабатывала на заполнении сравнительных таблиц других студентов. Она первой призналась. Со слезами. Остальные ее одногруппники повинились позже.

Я простила всех участников аферы, попросив группу никогда и никому об этом не рассказывать. По крайней мере, мне стало понятно, почему студенты, не способные отличить роговые жвала малой бокоходки от устьиц костоеда, имели по некроинженерии сплошные «хорошо».

Получилось, что в споре с Бетти я была неправа. Все же нашелся один человек, кто искренне оплакивал декана. Лина потеряла неплохой заработок, который ей, стипендиатке и умнице, помогал сводить концы с концами. Я сделала пометку у себя в голове: подыскать для девушки альтернативную подработку, без обмана и вечного страха разоблачения.

В кабинет Лоури меня тянуло, как магнитом. Я уже готова была слегка покопаться в магической печати на его дверях (плевое дело, если знаешь руну), когда дело сдвинулось, наконец, с мертвой точки. Увы, сдвинулось оно совсем не в ту сторону, что нужна была мне.

Глава 2