Темный Дар

Матроха поискала взглядом своих двух мальчишек, нашла их рядом с огромным орком, идущим неподалеку, и не решилась звать. И чего шкодники малые возле этого громилы страшного трутся? Одни клыки чего стоят! А коли сожрет? Темный же! Она прислушалась и едва не упала от удивления — орчара рассказывал детям сказку. Хорошо знакомую сказку про Торка-дурака. Только по-другому как-то рассказывал, непривычно. Женщина и сама заслушалась, забыв о своих невеселых мыслях. И едва не рассмеялась, услышав, как Торк обманул злого барона, а потом опозорил надменного эльфийского князя. Да попробовал бы кто у них в деревне такое рассказать, сразу бы святому отцу донесли, а уж тот бы устроил… Выпороли бы сказочника за наглость так, что месяц встать не смог бы. А то бы и в рабство продали. Не дай Таар с Ленкааром такой судьбы, видала, как живется рабам.

А что их ждет? Может, темные как раз в рабство и гонят. Вспомнив случившееся два дня назад, вдова горько вздохнула. Жили в Глуховке бедно, едва концы с концами сводили — почти все выращенное графские тиуны отбирали, оставляли только, чтобы с голоду не помереть. Но как-то выживали. Овдовела она полгода назад — мужа зарубил проезжавший через деревню наемник. Не понравилось, как мужик сиволапый на него посмотрел. Матроха никому не призналась, что обрадовалась смерти Броха — бил он ее сильно. Как выпивал, так и срывал на жене злобу, ногами порой пинал. На похоронах она выла по обычаю, стенала, но в душе испытывала такое облегчение, что слов для выражения не находила. Жить, конечно, труднее стало, но вдове помогали соседи, вот и справлялась кое-как с небольшим полем.

Когда неподалеку от Глуховки пришлые эльфы колдовством разрушили кусок пограничной с темными стены, крестьяне сбежали в лес — им от войны ничего хорошего ждать не приходилось. Мало того, что латники всех девок в деревне перепортят, мало того, что скотину перережут, так еще ж и поубивать могут. Тем более, что с эльфами пришли инквизиторы, а их вообще боялись до поросячьего визга — слово не так скажешь, сразу на костер спровадят. Однако воинам было не до крестьян, они сразу двинулись на ту сторону. Не вернулся никто, наоборот, через три дня из пролома вышли орки, окружили ночью деревню и угнали ее жителей к себе. Нашли даже тех, кто в чаще прятался. Странно, но они никого не убили, женщин не изнасиловали, хотя попытавшимся сбежать двум парням накостыляли по шее. Но как-то беззлобно. Только люди все равно были в ужасе, помнили рассказы священника об обычаях темных.

Третий день караван шел по земле Урх-Даргада, и ничего страшного за эти дни не случилось. Орки кормили и поили пленников, часто устраивали привалы, и крестьяне немного успокоились. Но неизвестность давила, заставляла ежиться, представлять себе такое, что волосы дыбом вставали. Не выдержав, люди упросили самого старого в Глуховке деда Дорона, которому терять было уже нечего, поговорить с охранниками, разузнать зачем глуховчане понадобились темным. На первом же привале старик, кряхтя, сполз с телеги и поковылял к кряжистому орку, командующему остальными.

— Чего тебе, отец? — обернулся тот.

— Спросить хотел, господине… Простите…

— За что? — озадачился орк. — И не господин я никакой, Мортом меня кличут. Спрашивай.

— Чего с нами будет-то? — деда трясло.

— А я разве не сказал?.. — озадаченно почесал в затылке Морт. — Вот башка дурная… Это ты меня, отец, прости! Виноват. Народу у нас маловато, а надо земли новые распахивать. Деревню поставим, жить там будете. Безо всяких графьев над головою, во! Четвертину урожая по цене Лорага отдашь, и гуляй, продавай остальное за скоко хошь. Тута город недалеко, Рондар, в нем с руками еду отхватят за хорошие деньги. За год с пяти десятин и корову, и коней пару, а то и быков пахотных купить можно. Токо не ленись!

— Разве ж так бывает?

— А то! — довольно осклабился орк. — Мы вон с батяней зерно и мясо продали в том году, пять коняшек сразу прикупили, и не простых — тяжеловозов, да струменту разного. Плуги там, бороны новые. Бабам наряды справили, они это дело любят. Хотим потом еще десятины три распахать, а у нас — не то, что здеся. Леса! Сперва выруби, пни выкорчуй, выжги. Да знаешь, небось.

— Уж знаю, — усмехнулся дед, все еще недоверчиво глядя на него. — У Глуховки тож одни леса были.

— А тута — благодать! — повел рукой вокруг Морт. — Земли — хоть жопой ешь! Токо паши!

— Нешто землю дадут? — вытаращил глаза осмелившийся подобраться ближе Ивон, низкорослый мужичонка с жидкой пегой бороденкой.

— Дадут, — степенно подтвердил орк.

— А скоко?

— Да скоко подымешь. К вечеру на месте будем, там уже землемеры из Рондара ждут, сами поглядите. Дома всем миром поставим, у нас завсегда так. Еще три деревни рядом, есть кому помочь.

— И графьев нетути? — дед Дорон растерянно смотрел на Морта.