Темный и Светлая

Под ногами кровавое месиво: хлюпающее, чавкающее, мешающее. Защищающиеся, отступая поскальзываются, запинаются, но упорно продолжают сражаться. Отточенные атаки полукровок нет-нет да и достают: у Трея в нескольких местах рассечено предплечье – болтающиеся лохмотья рукава некогда отменной рубахи пропитаны ультрамариновым. У Ррула кровоточит плечо, из пореза на щеке струится фиолетовая змейка. Ария, хоть соратники и прикрывают спинами, все же задевает вражеское острие в бок. Скользящее, не опасное ранение, но каждая капля голубого нектара – потеря сил, магии… В глазах сайхов— хладнокровная расчетливость, ни грамма сомнения, отчаянья, сожаления, ни доли страха… Выдержке и спокойствию позавидуешь. В долгу не остаются – разят метко, гибриды падают как подкошенные. Едва всхлипнув, умирают, как воины – без стонов и жалоб.

Четверо оставшихся продолжают методично нападать, теснить. С каждой секундой численный перевес ощутимей. Особенно учитывая, что это не последняя группа полукровок. Дать прижать себя к стене – лишиться возможности маневрировать, быть загнанными в угол… Не есть хорошо – шанс продержаться дольше ускользнет. Арий прервал размышления.

Я едва уловила, за ненужностью откинутую приемный отцом обреченную мысль: а вот и смерть! Ужас монотонно овладевает сознанием, ударами боли отражаясь в сердце… Король, с присущей только ему ледяной невозмутимостью предпринимает отчаянный жест, среагировав на очередную толпу врагов в другом конце коридора. Ловко уворачивается от мелькнувшего перед носом зазубренного лезвия и, перехватив «щит из плоти» удобнее, прыгает на ближайших противников. Таран удается на славу – гибриды шарахаются, но напор беззанского властелина настолько стремителен, что оттесняет, чуть ли на в середину коридора. Насадив труп на клинки повстанцев, словно тушку на гвозди, покровитель натужно отталкивает… Как говориться: против лома нет приема! Тела под ногами в узком коридоре срабатывают на руку – бойцы недружным строем запинаются и валятся на груду мертвых товарищей. Ни секунды не мешкая Арий подскакивает, с вихревой скоростью, пока гибриды барахтаются, добивает как скот… Финальный удар ножом, озвученный тихим хрипом конвульсивно содрогнувшегося врага, не приносит успокоения или радости. Очередная команда полукровок уже рядом, но и это не все… слышится топот остальных… поднимающихся по лестнице…

Ррул с искаженным от ярости лицом, Трей – озлобленным, не дожидаются натиска, бросаются напролом. Задумка очевидна – прикрыть Ария, спасти даже ценой собственной жизни. Перескакивают завалы трупов – врываются в толпу атакующих, сметая ближайших, словно прохудившийся забор и по примеру короля, насаживают «щиты из плоти» на клинки гибридов. Долг, честь, совесть для подданных беззанского сюзерена – не пустые слова. Откуда берется запал непонятно, но сражаются с остервенением и даже диким безрассудством. Двум смертям не бывать – одной не миновать. Хотя ближе: коси пока не убили – терять все равно уже нечего… Бьются, не задумываясь о количестве ран, серьезности повреждений. Если раньше видела у кого, где порезы, то теперь – нет. Сайхи будто искупались в багрово-голубой реке крови – своей и противников.

Коридор наводняют враги… Все смешивается в кашу-малу. Помогает только зрение Ария, вычленяющее своих от чужих. Благородные – выше, крепче… Убийцы наступают, теснят. Звон металла, скрежет, блеск клинков напоминают о фильмах про рыцарские сражения.

Защищающиеся отмахиваются все медленней, все чаще запинаются, отступают под градом ударов… Неминуемая погибель маячит перед глазами, как назойливая муха. На плечи давит тяжесть. Отходить больше некуда – позади стена.

Ррул заваливается к ногам Ария, в боку торчит нож.

Боже?! Нет! Душа вопит, по щекам катятся градины слез, в груди тянет. Я порываюсь броситься на помощь, но крепкие руки удерживают. Дэл нашептывает нечленораздельное, успокаивающее. Смиренно затихаю, внимаю, ожидаю… Да и что могу? Перед глазами дела минувших часов.

Арий и Трей сдвигаются перед Ррулом плечо к плечу как створки неприступных ворот— отгораживают от врагов. Бьются ожесточенно, разят наверняка. По лицу низкородного дворянина пробегает молния боли. Сцепив зубы, он приподнимается… но вновь оседает. Я разрываюсь от желания подсобить и осознания: беспомощна словно младенец. В мире сверхсуществ физически любой сильнее меня. Но это не значит, что душа и сердце принимают новую реальность. Перестроить мозг непросто. Сострадание либо есть, либо нет. Я от природы жалостлива, и если плохо близкому или родному – пропускаю через себя…