Темный огонь

Я окинул взглядом невероятных размеров стол. Блики света играли на золотой и серебряной посуде, слуги суетились, доставая все новые тарелки и кубки из огромного буфета. Согласно обычаю, я принес с собой собственный столовый нож, изящную серебряную вещицу, которую мне в свое время подарил отец.

«Несомненно, за этим столом, уставленным роскошными приборами, нож мой будет иметь жалкий вид», – подумал я.

В центре стола возвышалась огромная, покрытая затейливой резьбой золотая солонка, примерно в фут высотой. Прямо напротив нее стояло мягкое кресло с высокой спинкой. Таким образом, всем приглашенным отводились места ниже соли – за исключением одного, чрезвычайно высокого гостя. Любопытно, какого вельможу ожидает сегодня леди Онор? Очень может быть, самого Кромвеля.

Марчмаунт, по-прежнему сияя улыбкой, окинул взглядом собравшихся. Около дюжины гостей, в основном пожилые мужчины, оживленно беседовали. Впрочем, некоторые явились с женами, увядшие щеки которых были покрыты густым слоем свинцовых белил. В одной из групп я увидал мэра Холлиса, в роскошной мантии, свидетельствующей о его высоком положении. Прочие гости в большинстве своем были облачены в камзолы гильдии торговцев шелком, хотя я заметил и нескольких священников в сутанах. Несмотря на открытые настежь окна, в комнате стояла страшная духота, и все обливались потом; женщины в своих пышных нарядах, казалось, особенно страдали от жары.

В углу, в полном одиночестве, томился юноша лет шестнадцати с длинными темными волосами и бледным лицом, миловидности которого изрядно вредили россыпи прыщей, часто сопутствующие столь юному возрасту. Вид у него был смущенный и растерянный.

– Это Генри Воген, – шепотом сообщил мне Марчмаунт. – Племянник леди Онор. Наследник титула Вогенов и всех их земельных владений. Леди Онор привезла его из Линкольншира, чтобы дать ему соответствующее воспитание и представить ко двору.

– Судя по виду, ему здесь не по себе.

– Да, вырос он в весьма скромной обстановке и, уж конечно, не подходит для шумных компаний, которые так любит король.

Марчмаунт помолчал и произнес с неожиданным чувством:

– Знали бы вы, как я сожалею о том, что не имею наследника.

Я с удивлением взглянул на него.

– Жена моя умерла от родов пять лет назад, – сообщил он с грустной улыбкой. – С нею вместе умер и новорожденный мальчик. Когда я подавал прошение об учреждении собственного фамильного герба, мы с женой надеялись, что у нас будет наследник.

– Я очень сожалею о вашей утрате, – произнес я приличествующим случаю печальным тоном. До этой минуты мне и в голову не приходило, что в жизни Марчмаунта могут быть трагедии, которые он мучительно переживает.

– Я вижу, вам тоже известно, что такое утрата, – заметил он и указал взглядом на мое траурное кольцо в форме черепа.

– Да. Своим несчастьем я обязан чуме тридцать четвертого года.

Произнося эти слова, я ощущал себя обманщиком – и не только потому, что незадолго до своей кончины Кейт объявила о намерении выйти за другого. К стыду своему, в последние два года я вспоминал о ней реже и реже.

«Наверное, мне стоит снять это кольцо», – подумал я с внезапным раздражением.

– Вам удалось разрешить тот затруднительный вопрос, который мы с вами недавно обсуждали? – неожиданно спросил Марчмаунт.

Взгляд его вновь стал пронзительным, дымка грустных воспоминаний развеялась бесследно.

– Увы, пока нет. Но мне удалось существенно продвинуться в его разрешении. И знаете, во время расследования произошло одно чрезвычайно странное событие, – ответил я и рассказал ему о книгах, исчезнувших из библиотеки.

– Вам надо было осведомиться об этих книгах у главного хранителя.

– Завтра я непременно это сделаю.

– А что, отсутствие этих книг серьезно препятствует вашему расследованию? – спросил Марчмаунт.

– Нет, лишь слегка его замедляет. Я могу достать все необходимые книги в другом месте.

Я не сводил глаз с лица своего собеседника, но на мои слова он ответил лишь довольно безразличным кивком.

Дворецкий в ливрее взял рог и издал громкий протяжный звук. Все разговоры смолкли, и в комнату вошла леди Онор. На ней было великолепное платье из изумрудно-зеленого бархата, с пышными фижмами и невероятно широкой юбкой, и затейливо расшитый жемчугом головной убор. Я с удовольствием заметил, что она не пользуется ни белилами, ни румянами: при столь свежем цвете лица в этом не было надобности. Впрочем, взоры гостей были прикованы отнюдь не к леди Онор; всеобщим вниманием завладел человек, следовавший за ней. Несмотря на жару, он был облачен в отороченную мехом пунцовую мантию, на груди сверкала толстая золотая цепь. Сердце мое упало, ибо судьба вновь свела меня с герцогом Норфолкским. Подобно всем прочим, я согнулся в низком поклоне, а герцог важно прошествовал к своему месту во главе стола и окинул собравшихся надменным взором. Помнит ли он, что в прошлое воскресенье на обеде в Линкольнс-Инне я сидел рядом с Годфри? Сердце мое сжималось все сильнее, ибо менее всего на свете я желал привлечь к себе внимание злейшего врага лорда Кромвеля.

Леди Онор улыбнулась и хлопнула в ладоши.