Темный огонь

– Да, а теперь, когда война осталась позади, вся власть принадлежит дому Тюдоров. Только, согласитесь, немного странно, что ныне король является главой Церкви и решает, каким образом его подданные должны молиться Богу. Особенно если учесть, что государственную политику определяет столь греховное чувство, как переменчивая плотская страсть.

Несмотря на то что леди Онор говорила совсем тихо, я испуганно оглянулся назад, дабы удостовериться, что слуги не слышали ее слов. Она заметила это и добавила с грустной улыбкой:

– Слуги повсюду сопровождают меня с первых дней жизни. И я с детства научилась в нужные моменты понижать голос.

– Тем не менее, леди Онор, наш разговор становится слишком опасным.

– Я всего лишь повторила то, о чем говорит весь город. Но вы правы, сейчас такие времена, что осторожность не будет лишней.

Некоторое время мы шли молча.

– Постоянная близость слуг иногда очень надоедает, – неожиданно призналась леди Онор. – Мне частенько хочется отослать их прочь. Помню, однажды, когда я была маленькой девочкой, мы с матерью поднялись на крышу нашего дома. Она указала на леса и поля, расстилавшиеся до самого горизонта, и сказала: «Все это наше, Онор. Насколько хватает глаз, ты видишь наши земли. Они тянутся до самого Ноттингема». То был весенний день, солнечный и ветреный, мы с матерью стояли на плоской крыше, и она крепко держала меня за руку. Ее камеристки и мои гувернантки остались в стороне, и ветер развевал широкие подолы их платьев. В какое-то мгновение мне отчаянно захотелось взлететь подобно птице, воспарить в небо над этими полями и лесами, – она грустно покачала головой, – но все мы обречены ходить по земле, не так ли? Свобода, которой обладают птицы, недоступна нам. У нас слишком много обязанностей. Что касается меня, то главные мои обязанности связаны с моей семьей.

– Леди Онор, мне очень жаль, что я вынужден вновь проявить настойчивость, но…

– Довольно, Мэтью. Я устала.

– Возможно, нам следует вернуться на травлю.

– Нет, у меня нет ни малейшего желания возвращаться. Быть может, вы будете столь любезны и проводите меня до ближайшей пристани? Я пошлю назад кого-нибудь из слуг, попрошу передать Уильяму, что мне сделалось дурно.

Тут солнце вновь выглянуло из-за тучи и зажгло темные воды Темзы множеством золотистых искр, вынудив леди Онор на мгновение зажмуриться.

Неспешным шагом мы продолжили нашу прогулку. Я чувствовал себя отпетым невежей, попирающим все правила учтивости. Но, увы, докучливость моя была вынужденной. Прежде всего мне следовало выполнять свой долг, а не оберегать чьи-либо чувства, будь то чувства леди Онор или мои собственные. По реке, двигаясь по направлению к Уайтхоллу, прошла огромная баржа, груженная строительными материалами. На мгновение я представил себе, что она вспыхнула, как свеча, и вода вокруг тоже охвачена пламенем.

– Полагаю, моя преданность семейным интересам кажется вам проявлением ограниченности, – прервала мои невеселые размышления леди Онор.

– Ничуть. Преданность семье всегда вызывала во мне уважение.

– В прежние времена, когда земли принадлежали старинной аристократии, в стране было больше порядка. Теперь, когда они перешли к новым владельцам, поля превратились в пастбища, и тысячи крестьян оказались выброшенными на большую дорогу. Не зря говорят, что овцы съели людей.

– Да, превращение полей в пастбища – это великое зло. Но, думаю, вы не будете отрицать, что нынешние времена дают простолюдинам возможность изменить свое положение к лучшему, и в этом их важное преимущество.

По губам леди Онор скользнула улыбка.

– Уверена, Мэтью, вы считаете меня совершенно неискушенной во многих вопросах, – сказала она, и я в очередной раз поразился ее проницательности.

– Однако, осмелюсь заметить, вы и сами порой бываете наивным, – продолжала она. – Думаю, вам и в голову не приходило, что на каждого человека, который, прибыв в город, преуспел в своих начинаниях, приходятся сотни умерших от голода в сточных канавах.

– Согласен, необходимо принять меры, которые обеспечили бы всеобщее благоденствие.

– Такие меры никогда не будут приняты. Законники и купцы, заседающие в парламенте, заботятся лишь о собственном благополучии. Как и все новые люди, появлению которых вы так радуетесь.

– Леди Онор, должен признать, я давно уже не встречал женщины, которая могла бы сравниться с вами по остроте ума и широте взглядов, – произнес я и чуть погодя добавил: – По крайней мере, последние шесть лет я ни разу не наслаждался общением с женщиной на равных.

– Вижу, вы не ожидали от женщины подобных умозаключений, – с улыбкой заметила она. – Мне кажется, Мэтью, мы с вами по-разному представляем разумное устройство общества. Но это не беда. Разногласия лишь придают вкус беседе. Кстати, я счастлива узнать, что вы и прежде были знакомы с женщинами, способными поддерживать разговор не только о стряпне и рукоделии.

– Я знал лишь одну такую женщину, – проронил я и коснулся своего траурного кольца. – Я хотел жениться на ней, но она умерла.