Темный орден

Ладно, попробуем по-другому. Я шагнул вперед, остановился. Сделал еще шаг. Алтай продолжал неподвижно стоять. Но когда я сделал третий шаг, и между нами осталось не больше двух метров, пес снова низко зарычал, приняв позу, словно готовился к броску.

— Тихо, тихо, парень.

Я снова шагнул, уже готовясь попрощаться с рукой. Алтай снова шумно втянул воздух, замер на несколько секунд…

И, издав жалобный стон, отошел назад.

— Ну чего ты?

Я снова шагнул, и пес бросился от меня прочь, к самой стене. Вжался в нее, подобрал хвост, задрожал… То рычал, то скулил. А когда я подошел еще ближе, снова бросился от меня прочь, к другой стене, и отвернул морду.

— Алтай, пожалуйста, посмотри на меня, — взмолился я. — Я не понимаю, что происходит. Но мне нужно понять, что не так.

Может он был нездоров? Может при переезде разболелись раны? Все же в машине немного трясло, а тут еще и стресс…

Когда я снова к нему подошел, пес опять отвернул морду, словно не хотел меня видеть. Тяжело вздохнул и, положив голову на лапы, тихо заскулил, когда я поднес к нему руку. Не укусил, даже не попытался. Но выглядел настолько несчастным, потерянным, что у меня в горле встал ком.

Когда я попытался его потрепать по шее, он повернулся и уставился на меня своими темными, почти человеческими, глазами. И, кажется, до меня начало доходить.

Теперь я пах иначе. Во мне была сила Вергилия.

— Полагаю, ты уже понял, почему я велела отвести его на псарню.

Я вздрогнул, услышав голос старухи Друзиллы. Дионисий спохватился и поклонился Приме, когда она медленно направилась к нам. Почуяв ее, Алтай снова оскалился, попятился… А затем одним прыжком бросился на прутья.

— Алтай, прекрати! Нельзя! Сидеть!

Но он игнорировал мои команды. Лишь когда Друзилла, нисколько не напуганная его выходками, подошла вплотную к ограждению и уставилась ему прямо в налитые кровью глаза, он тихо, даже жалобно, заскулил и отполз в самую дальнюю часть вольера.

— Твой пес обладает редким даром чувствовать Тьму, — тихо сказала Друзилла. — Угораздило же тебя взять под опеку именно такого… Боюсь, вы больше не сможете быть вместе, Володенька.

У меня упало сердце.

— Потому… Потому что Тьма растет?

Друзилла кивнула и жестом велела Дионисию убираться к выходу.

— Потому что Тьма в тебе растет, и дальше ее будет все больше, — сказала она, когда слуга ушел. — Твой пес не вынесет этого. Животные не способны понять природу этой силы, даже те, кого мы считаем разумными. Слабые характером просто боятся ее и могут сойти с ума от страха. Сильные — а твой Алтай, несомненно, силен характером — видят в силе угрозу и пытаются сражаться с ней. Но, разумеется, проигрывают. А он будет сражаться, непременно. Потому что он считает Тьму угрозой. Опасностью, что угрожает тебе постоянно. Но настанет момент, когда Тьмы в тебе станет больше, чем всего остального, и тогда…

— Так что, он теперь попытается меня убить?

— Не думаю. Но ему рядом с тобой будет невыносимо. На него постоянно будет давить эта сила. И если ты хочешь этому псу добра, оставь его здесь или отправь домой. Так будет лучше для всех.

— Но я… Я ведь обещал ему. Обещал, что не брошу его. И что не позволю Тьме ему навредить. Друзилла, — мой голос сорвался, обнажив все, что я сейчас чувствовал — растерянность, боль, обиду, бесконечную печаль, — Он чуть не погиб за меня, он меня спас. Я не могу его предать… Может есть способ?

Прима взяла меня за руку и печально улыбнулась. И, пожалуй, впервые за все время с нашего знакомства мне показалось, что я увидел не маску могущественной колдуньи, а простую женщину, которой не были чужды простые человеческие чувства.

— Ты можешь попытаться снова заставить его тебе поверить. Ты можешь пообещать ему, что не дашь Тьме ему навредить, что ты будешь держать себя в руках… Но ответь честно, Володенька, — она подняла на меня грустные усталые глаза, — ты уверен, что сдержишь это обещание? Уверен, что сможешь сохранить контроль?

Глава 13

— Придется что-то решать, Володенька, — вздохнула Друзилла. — У тебя славная собака. Твоя матушка была впечатлена его биографией, да и ты к нему искренне привязался. Но если хочешь ему добра, выбор невелик.

Я рассеянно кивнул, погруженный в собственные мысли. Отошел от Друзиллы, повернулся к псу. Алтай забился в самый темный угол своего просторного вольера. Рядом стояли полные миски — он не притронулся ни к пище, ни к воде. А у меня защемило сердце так, что я с трудом смог вздохнуть.

— Я не брошу тебя, парень, — сказал я, присев в метре от него. Если ему настолько плохо рядом со мной, то буду соблюдать дистанцию. — Это все еще я, понимаешь? Да, моя сила теперь пахнет иначе, и я знаю, как тебя бесят другие дары. Но это все еще я. Малыш, ну же…

Пес поднял голову и взглянул на меня с укором. Дескать, знаю я, что ты продался своей Тьме. А ведь обещал…