Темный рай

Брайс отвечал на вопросы аудитории с невероятным штамбом и покровительственной благосклонностью высшeгo существа, уверяя присутствующих, что все будет великолепно, что деньги рекой потекут в кубышки и все в Эдеме будут только блаженствовать.

К чести граждан Нового Эдема, следует сказать, что не все купились на эту болтовню. Как только кто-то заметил, то программа развития принесет в долину рабочие места, ругой человек возразил, что работа эта будет состоять из низкооплачиваемых мест в сфере обслуживания. Как только кто-то заявил, что наплыв туристов разрушит десятилетиями складывавшийся стиль жизни, ему тут же объяснили, что без туристских долларов город попросту погибнет.

Председатель комитета Джим Эд Уилкокс вмешивался в фения всякий раз, как только дебаты грозили перейти в потасовку. После того как порядок был восстановлен, он представил еще одну даму, сидевшую за столом в президиуме.

Коллин Бентсен оказалась ладно сбитой бабенкой с цапкой мягких, вьющихся каштановых волос и в огромных очках в черепаховой роговой оправе, На ней были голубая шелковая туника и широкие брюки, плечи покрывал узорчатый шарф, прикрепленный к тунике брошью, на взгляд Джея Ди, очень смахивающей на кусок паяльного олова. Мисс Бентсен выступила вперед, когда двое мужчин внесли из боковой двери нечто покрытое куском ткани и водрузили загадочный предмет на стол, рядом с означенной дамой.

– Добрый вечер всем, – приветствовала собравшихся мисс Бентсен голосом таким тихим, что Джим Эд вынужден был подняться и наклонить стойку микрофона, вызвав тем самым возгласы недовольства. На щеках дамы выступили пунцовые пятна. Она прокашлялась с нарочитой застенчивостью и продолжила: – Как многим из вас известно, я – скульптор. Приехала в Новый Эдем два года назад, и ваш город стал для меня родным домом. Меня очень беспокоит то, что появление в нашем городе все новых и новых людей вызывает так много разногласий. Я чувствую, что все мы нуждаемся в обретении духа сотрудничества. И в качестве его символа я решила преподнести в дар городу скульптуру, олицетворяющую единение простых и грубых элементов фермерской общины с прибывающими извне утонченными и артистическими натурами.

Резким движением мисс Бентсен сорвала с модели белый покров. Ползала охнуло от благоговейного страха и изумления. Другая половина, пораженная, замерла, уставившись на открывшееся произведение искусства. Джей Ди, несомненно, присоединился к последним. Скульптура напоминала ему большую груду отшлифованного металла, слившуюся с большой грудой металла искореженного – нечто вроде той железной мешанины, которую можно обнаружить в кювете после серьезной автокатастрофы.

Часть зала разразилась восторженными бурными аплодисментами, на что мисс Бентсен заявила, что ее произведение будет установлено в качестве фокусирующей точки перед зданием местного суда.

– Мисс Бентсен, я уверен, что с вашей стороны это прекрасный жест доброй воли, – спокойно заговорил Джей Ди, на которого тут же обратились взгляды всех присутствующих в зале. – Но я не вижу, каким образом большая куча железа поможет мне в уплате налогов, взлетевших до небес из-за вздувшихся цен на землю. Широкие жесты не уберегут моих соседей от продажи первоклассных фермерских земель людям, считающим, что булки растут на деревьях. Суть же заключается в том, что мы должны зарыться в землю и стойко держаться за то, что по праву нам принадлежит, или же через пять лет нас растопчут и сотрут в порошок богатеи. А это вовсе не то, за чем сто с лишним лет назад пришли на Запад мои предки.

Потрясенная скульпторша покраснела, а Брайс, грациозно поднявшись со стула, прижал к груди костлявые пальцы и застыл в позе ученого. Взгляд его блеклых глаз уперся в Джея Ди.

– Мистер Рафферти, вы хотите сказать, что только аборигенам позволено жить в Монтане? Что эта земля и свобода, которую вы так лелеете, не могут стать достоянием людей, родившихся в другом штате?

Джей Ди грозно прищурился. Он не повысил голос, но все же каждое его слово раздавалось в воздухе замершего зала, точно удар бича:

– Я говорю о том, что не продам свое наследство какому-нибудь смазливому богатенькому умнику. Я не могу запретить людям приезжать сюда, но они, черт возьми, должны уважать мой образ жизни и оставить меня в покое. Я не продамся. И не уйду с этой земли! И, будьте уверены, не буду сидеть и с улыбочкой дожидаться, пока спекулянты превратят это место в нечто вроде игровой площадки для сопливой элиты.

Он водрузил на голову свой стетсон, демонстрируя всем и каждому, что Джей Ди Рафферти свои аргументы исчерпал.

– Если мне захочется жить в парке развлечений, – тихо и твердо произнес он, – я отправлюсь в Диснейленд.

Уилл сидел в баре, опершись на полированную стойку и рассеянно покручивая пальцами запотевший бокал пива. Он повернулся на стуле, чтобы обозреть заведение. На вкус Уилла, оно было слишком изысканно. В камине, потрескивая, пылали дрова, изгоняя прохладу весеннего вечера. Из скрытых динамиков лилась спокойная гитарная музыка, способная вогнать любого человека в сонливость.