Темный рыцарь (ЛП)

Вот и все, Ангел. Подвергни сомнению мотивы этого ублюдка. Я чертовски хорошо знаю, что я так и делаю.

— Подожди. Ты предполагаешь, что—

— Нет, Ант. Не ты. Они.

— Черт. Мне так жаль. С тобой все будет в порядке?

— Да, просто уходи.

Мой телефон жужжит в кармане, как я и ожидал.

Эван: Мне нужно, чтобы кто-нибудь проверил мой дом. Сработала пожарная сигнализация.

Деймон: Я в нескольких минутах езды.

Эван: Калли дома одна. Убедитесь, что она в безопасности.

— Будет, блядь, сделано, босс, — выдыхаю я.

— Папа, да. Я в порядке. Да. Я собираюсь подняться сейчас. — Ее шаги гремят по лестнице, прежде чем хлопает дверь, отрезая ее от меня.

Я жду пару минут, пока вода продолжает заливать и меня, и ванную, прежде чем отправить в ответ еще одно сообщение.

Деймон: Все выглядит прекрасно, босс.

Эван: Я отзову пожарную команду. Зайди внутрь, чтобы убедиться.

Деймон: Конечно.

Внезапно я погружаюсь в тишину, и вода перестает брызгать.

Направляясь к двери, я жду, когда она вернется, мой пульс стучит в ушах.

Было ли замачивание всего дома Эвана чрезмерным способом избавиться от Анта и возбудить ее подозрения? Да. Мне не похуй? Ни единого гребаного шанса.

— Чертов ад, — вздыхает Калли

Мой телефон снова жужжит, и я достаю его.

Нико: Тебе нужно, чтобы я приехал, чувак?

Я улыбаюсь тому факту, что все остальные, кроме меня, сейчас спят и менее чем готовы приступить к действию.

Деймон: Нет, чувак. Я справлюсь.

Нико: Калли может переночевать здесь, если ей нужно выбраться.

Я ухмыляюсь. О да, этого не произойдет.

Деймон: Я буду держать тебя в курсе. Но все выглядит неплохо. Должно быть, произошел сбой.

— Что, черт возьми, мне теперь делать? — плачет Калли. — Разве жизнь и так недостаточно дерьмовая? — она никого конкретно не спрашивает.

Кладу телефон обратно в карман, нажимаю на ручку двери и открываю ее.

Она меня не замечает. Она слишком занята, стоя посреди подвала и недоверчиво глядя на свою кровать.

Я подхожу к ней сзади, бесшумно двигаясь в темноте, прежде чем дать о себе знать.

У нее нет времени закричать, когда я закрываю ей рот одной рукой и обхватываю ее за талию, прижимая ее спиной к себе.

— Я надеюсь, ты не мечтаешь все еще оказаться с ним в этой постели, Ангел.

Она извивается напротив меня, но все, чего она добивается, это прижимается своей задницей к моему быстро растущему члену.

— Мне чертовски нравится, когда ты вся мокрая для меня, красавица.

Я облизываю линию от выреза ее футболки до самого уха.

— Ты чертовски хороша на вкус. Я мог бы есть тебя всю ночь.

Она стонет в моей руке, ее спина выгибается, когда я посасываю чувствительную кожу под ее ухом, прежде чем прикусить, точно так же, как я бы сделал в другом месте. Она, черт возьми, тоже это знает.

— Он ведь снова не заставил тебя кончить, не так ли? — поддразниваю я. — Кажется, у меня безупречный выбор времени, когда дело касается тебя.

Она снова стонет, ее челюсть двигается под моей рукой в попытке что-то сказать. Или укусить меня. Я отчасти надеюсь, что это последнее.

Моя рука на ее губах остается неподвижной. Моя рука, которая удерживает нас вместе, однако, двигается.

Кладя руку ей на живот, я засовываю пальцы под влажную ткань ее топа и поднимаю его выше.

— Тебе следует снять это. Ты простудишься, — шепчу я.

Стон застревает у нее в горле, когда моя рука обхватывает ее грудь, сжимая не слишком нежно, прежде чем я нахожу ее твердый сосок, сжимаю, пока она не вскрикивает.

— Он оставил тебя нуждающейся, да, Ангел?

Она пытается покачать головой, но это не очень успешно.

— Эти итальянские пезды недостаточно мужественны для такой работы. Если ты хочешь настоящего мужчину, тебе не нужно смотреть на врага.

Я дразню ее, дергая за сосок, пока она не начинает хныкать и вздрагивать в моих объятиях, когда ее освобождение от одного этого становится все ближе.

— Он оставил тебя в таком отчаянии, Ангел? Или это я?

Наконец, я убираю руку с ее рта, немедленно хватаюсь пальцами за подол ее рубашки и срываю ее с ее тела.

— Я ненавижу тебя, — кипит она. — Я тебя чертовски ненавижу.

— Да, — соглашаюсь я, обхватывая ее груди обеими руками и сжимая пальцами ее ноющие соски. — Я чувствую это. Но от этого становится чертовски мокро, не так ли?

— Единственное, что сейчас мокрое, — это весь гребаный дом.

Смех вырывается из моего горла.

— Довольно гениальный план, не так ли? Я рад, что ты впечатлена.

— Я, блядь, не впечатлена. Все, что у меня есть, промокло.

— Это высохнет, — говорю я, осыпая поцелуями ее плечо. — Ты ждала меня, Ангел?