Тень другой женщины

Следователю осталось допросить двух самых важных, с его точки зрения, персонажей – массажистку и хозяйку салона. Начать он решил с Евы Мониной.

Когда женщина вошла в кабинет и осторожно села на краешек стула, Наполеонов решил, что она уже вполне пришла в себя, по крайней мере, для пережившей шок Монина держится совсем неплохо. Для установления контакта он решил начать с формальных вопросов.

– Ваша фамилия, имя, отчество.

– Ева Гордеевна Монина.

– Как давно вы работаете в салоне?

– Шесть лет.

– Что входит в ваши обязанности?

– Я делаю массаж и обёртывания.

– Вас устраивает ваша работа?

– Вполне.

– Вы ладите с клиентами?

– Я делаю то, что положено. И больше никаких отношений с ними не поддерживаю.

– Когда и где вы впервые увидели Софью Сафронкову?

– Сегодня, у себя в кабинете.

– Какое она на вас произвела впечатление?

– Положительное.

– То есть?

– Сразу видно, что обеспеченная, а значит, перспективная клиентка.

– Вы о чём-нибудь говорили с ней?

Ева на мгновение задумалась, потом сказала:

– Да, собственно, ни о чём не говорили. Так, обменялись парой-тройкой ничего не значащих фраз.

– И о чём же были эти ничего не значащие фразы?

– Она похвасталась, что едет в Испанию с мужем.

– И вы ей позавидовали? – улыбнулся следователь.

– Пожалуй, нет. Я сама собиралась в следующем месяце в Сочи.

– С мужем?

– У меня нет мужа, – сухо ответила Ева.

– Ещё что-нибудь клиентка сказала?

– Нет, только спросила, сколько потребуется сеансов для идеального результата.

– И вы ей ответили?

Монина согласно кивнула.

– Теперь главный вопрос, почему вы оставили клиентку на длительное время одну?

– Всего на пятнадцать минут, и то не по своей воле, – попыталась оправдаться Монина.

– По чьей же?

– Меня вызвала к себе в кабинет Алевтина Самойловна.

– Такое часто случалось прежде?

– Почти каждый день, – вздохнула женщина.

– То есть Горшкова каждый день вызывала вас к себе в кабинет во время сеансов?

– Необязательно меня, всех, – ответила Ева.

– Что значит всех?

– Я имею в виду персонал салона.

– У неё что, такая манера решать производственные вопросы? – удивился следователь.

– Какой там, – отмахнулась Ева, – вы меня извините, конечно, но, по-моему, наша начальница мается от скуки.

Наполеонову послышалось – мается дурью.

– И отчего же Алевтина Самойловна скучает? – спросил следователь. – Разве ей нечем заняться? Мне всегда казалось, что собственный бизнес, каким бы он ни был, требует много времени и умственных затрат.

– Требовать-то он требует, – со вздохом согласилась Монина, – но только всем у нас заправляет Павел Антонович Силаев.

– А чем же занимается сама Горшкова?

– Она у нас витрина салона.

– На витрине-то у вас я заметил совсем другой персонаж.

– А, это. Вы имеете в виду Шамаханскую царицу?

– Её самую, – подтвердил следователь.

Губы Евы дрогнули в едва заметной усмешке:

– Вот увидите нашу хозяйку и удивитесь их сходству.

– Неужели?

Ответом ему был кивок.

Наполеонов порылся в памяти, на которую он не жаловался, и не припомнил, чтобы в холле он заметил даму, похожую на куклу в витрине. «Странно», – подумал он, но вслух ничего не сказал.

Наполеонов продолжил допрос:

– Значит, вам, Ева Гордеевна, позвонила Алевтина Самойловна, на ваш, как я понимаю, личный сотовый?

– Да, так и было. – Женщина облизала пересохшие губы.

– И вы поспешили к начальнице?

– А у меня был выбор? – вопросом на вопрос ответила Монина.

– Скорее всего, не было, – согласился следователь. – Дверь кабинета вы закрыли?

– Нет…

– Почему?

– Ну я не знаю… – замялась массажистка, – я никогда не закрываю дверь, если в кабинете есть клиент. Как-то не комильфо оставлять человека взаперти.

– Вы сказали, что никогда не закрывали дверь в кабинете, если там находился клиент.

Монина кивнула.

– В таком случае правильно ли я вас понял – вам приходилось не единожды отлучаться, оставляя клиента одного?

– Да, я же вам уже говорила! – нетерпеливо проговорила Ева.

– То есть заходи кто хочешь и выноси всё, что приглянется?

– Да кому тут заходить-то? – вырвалось у Мониной. – На входе стоит Корней и… – Тут она осеклась, вспомнив о том, что произошло сегодня. – Разве такое могло прийти мне в голову, – промямлила Ева.

– Действительно, нормальному человеку такое в голову не придёт, – согласился следователь.

Ева тихо всхлипнула. И следователь, чтобы не дать ей снова расклеиться, поспешил задать следующий вопрос:

– Как долго вы отсутствовали?

– Я же вам говорила, минут пятнадцать.

– А поточнее?

– На часы я не смотрела. Но сказала Алевтине Самойловне, что задерживаться не могу, так как скоро закончится сеанс у клиентки, что лежит у меня в кабинете, обёрнутая водорослями.

– А что сказала вам Горшкова?

– Да ничего она мне не сказала! – воскликнула сквозь сердитые слёзы Монина.

– Совсем ничего? – уточнил следователь.

– Ну почему же совсем, сказала: «Да, Евочка, идите, конечно. Мы не имеем права заставлять клиентов ждать», – передразнила она начальницу.

– И вы пошли?

– Точнее, я побежала.

– И когда вошли?

– Увидела пояс на её шее. И больше я ничего не помню. Когда очнулась, увидела врачей, потом поняла, что и полиция уже здесь.