Тень ее высочества

Приблизившись, старуха протянула парня палкой по спине один раз, второй, третий… Потом взялась за его сестру, свою ученицу. Лазурит она била, можно сказать, любя, без лишнего фанатизма. Наверное, опасалась, что синяки не понравятся жениху. Зейнар, улыбаясь, наблюдала, как шаманка учит упрямых сопляков, выродков магички, плененной семнадцать лет назад. Покойный муж воспылал желанием и сделал строптивую красотку своей наложницей. Когда рабыня родила двойняшек, он признал их перед родом, наделив новорожденных правами законных детей. Она готова была удушить ублюдков. Если бы могла…

– А это что? – пораженно воскликнула Зейнар, пнув ногой миску. – Взгляни, мудрая!

Колдунья хищно зыркнула в сторону «глаза» и сипло захихикала. Ее смех напомнил скрежет мелких камней по стеклу.

– Нехорошие детки, – погрозила скрюченным пальцем старуха. – Мы с Зейнар хотели вас порадовать, а вы уже все знаете. Как думаешь, Лазурит, что сделает с твоим братиком совет рода, если узнает о новом проступке?

– Но ведь колдовство мое! – возмутилась девушка. – Тристан не виноват!

– Если я скажу, что оно – дело рук Тристана, как ты думаешь, кому поверят? Тебе? Или мне?

Девушка нахмурилась, она догадывалась, куда клонит колдунья.

– Чего ты хочешь?

– Ты должна подтвердить, что покидаешь род по доброй воле.

Юный маг схватил сестру за руку:

– Нет, Лазурит, не надо! Ничего они мне не сделают, не бойся!

– Конечно, ничего, – вкрадчиво вклинилась в разговор Зейнар. – Всего лишь до конца жизни придется носить ошейник.

– Я согласна на ваши условия, – устало молвила девушка и вырвала руку из горячей ладони брата.

После смерти матери жизнь Тристана и Лазурит осложнилась. А после кончины их отца, главы рода, и вовсе превратилась в кошмар наяву. Дети пытались сбежать, но их вернули и наказали. Ошейник с хианитом – самая страшная кара для мага, особенно юного, и родственники об этом знали. Старший брат определил место Тристана при табунщике, запретив колдовать. И пригрозил, что в случае ослушания носить ему ошейник до конца дней. До смерти, как носила их мать.

Когда последние лучи закатного солнца поглотила тьма, Лазурит позвали в шатер главы рода. Переодетая в светлое платье до пят, с красиво заплетенной русой косой, девушка покорно шла, ведомая за руку шаманкой. Хитрая карга не отходила от нее ни на шаг, точно чего-то боялась. Стараясь не смотреть в недоуменные глаза подруг, девушка зло стискивала зубы. Она имеет право на выбор. Еще не поздно сказать нет – и ни глава, ни совет, ни колдунья не заставят ее. Но ради брата придется отказаться от свободы.

Если бы навязанный жених ей попросту не нравился! Как говорили старейшины, после первой зимы, проведенной в одном шатре, отношения теплеют. Нет, она не видела себя женой и матерью, она мечтала выучиться на магессу. Теперь от ее заветного желания останутся лишь воспоминания.

Спокойствие ушло как вода сквозь пальцы, уступив место боязни. Возле входа Лазурит нерешительно остановилась и тоскливо оглянулась. По звездному небу плыли редкие тучи, время от времени наползавшие на полную луну, а затем продолжавшие свой путь дальше. Вокруг горели костры. Пахло жареным мясом и травяным настоем. Сродники мирно беседовали, готовясь ко сну. Отведя полог, девушка обреченно шагнула в шатер и оказалась в крепких объятиях старшего брата. Колдунья заняла место в углу.

– А вот и наша Лазурит! – нарочито весело произнес Джагар. Его пальцы причиняли ей боль, но Лазурит не испугалась. Если что-то пойдет не так, не сломает же он ей шею! Или сломает?

Мудрые глаза старейшин рода внимательно следили за девушкой. Малейшая эмоция не ускользнет от их все еще зорких глаз. Пять стариков, против воли которых не пойдет и глава, решали ее участь.

Одобренный влиятельными степняками жених придирчиво рассматривал Лазурит с головы до пят, его брат с ухмылкой наблюдал за выражением лица невесты.

Не по-стариковски сильный голос задал страшный вопрос:

– По своей ли воле покинуть род готова ты, дочь Кочета?

– Да, – прошептали ставшие чужими губы. – По своей, отец.

– Будешь ли чтить мужа своего, как Зиждителя?

– Да. – Лазурит тонула в безнадежном отчаянии. Вот и все, она дала согласие, теперь она обречена!

Старик с серебристыми волосами-паутинками обратил свой взор на жениха.

– Саид, сын Лиса, берешь ли деву эту в свой род и дом свой?

– С радостью, – усмехнулся Саид, поднимаясь с ковра во весь свой немаленький рост.

– Будешь ли учить ее покорности воле мужа и Зиждителя?

– Да, и буду счастлив, – с кривой улыбкой произнес жених и принял из рук колдуньи ритуальный нож из серебра.

Подойдя к невесте, жених резко схватил ее за косу. Лазурит, не вздрогнув, стерпела то, как грубо он намотал волосы на кулак и приставил нож к затылку. Лезвие на несколько мгновений замерло в опасном положении, затем мягко переместилось по шее и разрезало нитку. Кулон, синий камушек, упал на ладонь Саида, символизируя расставание с девичеством.