Тень ее высочества

Минут через пятнадцать, когда я перестала даже делать вид, что слушаю, огневик вдруг оборвал недоговоренную фразу и, пристально глядя на меня, подозрительно довольным голосом заявил:

— Карим на несколько дней уехал по делам ордена. Да и вообще, в храм Судьбы вы не попадете.

«Я же говорил! — торжествующе завопил Грэм в моей многострадальной, переполненной датами и фактами голове. — Тебя пустят на опыты!»

— Как не попаду? — поражено воскликнула я.

— В ближайшие дни, — уточнил Вариор Эспинс. — Храм закрыт для посетителей на пять белых ночей.

Злость сменили облегчение и досада. Белые ночи — время, когда падчерицы Судьбы молят покровительницу о милости дать знак: остается настоятельница любимой дочерью богини или настал час поиска нового оракула.

«Демократичный обычай», — хмыкнул Грэм.

«Не обольщайся. Возможно, когда боги ходили по земле, так и было. Ну а сейчас каждая настоятельница старается удерживать власть в своих руках по возможности дольше. И передают титул оракула и статус дочери богини не самой способной падчерице, а своей ставленнице. Последние три поколения настоятельниц вообще родственницы. Даже в старшие жрицы пробиваются не одаренные, а те, кто клянется в верности не богине, а настоятельнице».

«Ваш храм — не дом богини, а террариум со змеями».

«Ага, пауки со стеклянными сколопендрами там тоже обитают».

Наш мысленный разговор с Грэмом длился пару мгновений, и все-таки я ответила Вариору Эспинсу невпопад:

— Да, конечно…

— Замечательно! А племянник уверял, что вы не согласитесь.

Хм, а на что это я дала согласие?! Переспрашивать не довелось — на что я подписалась, узнала тотчас же.

— Уверен, опыты с вашей кровью помогут найти лекарство от красной лихорадки. Да и просто, получив возможность дальнейшего изучения способностей хэмелла, я невероятно счастлив. Жаль, конечно, что у нас так мало времени.

Не разделяя ни восторги, ни огорчения мага, осознала, что все-таки попаду на опыты…