Тень города

Он вспомнил, как ездил со своими родителями в Китай. Ему очень запомнился город Пекин и, зажмурившийся Свинцов, представил себе, что находится в Пекине.

5

«Вот чёрт! — чуть не вскрикнул вслух на какое-то время исчезнувший и опять материализовавшийся на том же месте Серёга. — Огромный Китай и, блин, ни единого китайца! Да такого просто быть не может: всех китайцев больше, чем всех женщин на Земле! Куда это они испарились? Но, хорошо, хоть я понял, что могу «переброситься» назад — в тот же город».

То есть, Серёгино возбуждение было не из-за того, что он не увидел ни одного китайца, а из-за риска. Ведь перед тем как «переброситься» он догадывался, что во всём Китае может ожидаться примерно та же картина, что и в его городе. Но он не то что не догадывался, а знать не знал, удастся или не удастся ему вернуться назад. Хотя, зачем именно сюда? Родной город будет выглядеть так же нелепо, как для того бомжа будет выглядеть родной дом, где он когда-то жил. Но Серому о чём-то подсказывало его сердце. О том, что вернуться лучше именно в этот город. Поэтому риск, на который он пошёл, был просто-таки неслыханным.

Серый бросил лестницу, бросил фонарик (прямо посреди дороги, где стоял) и направился в сторону собственного дома, поднялся на свой этаж, подошёл к двери… Просто, чтобы проверить, подойдёт или не подойдёт ключ, бренчавший у него в кармане. Но, когда он затих и прислушался, то ему, странным образом показалось, что в квартире работает телевизор (или радио, Серому некогда было вслушиваться, анализируя). «Что за чепуха? — подумал он с недоумением. — Даже во всём Китае нет ни единого азиата, а здесь… в моей квартире… В ней что, живут предки?… Да быть такого не может!» И он надавил на кнопку звонка. То есть, он не верил собственным ушам.

За дверью зашлёпали тапочки, щёлкнул замок и… Дверь распахнулась.

От увиденного у Серого чуть глаза из орбит не повылезали. На пороге стояла его бабушка по материнской линии. Два года назад она умерла, потому что дед Сергея воевал во вторую-мировую и осколок достал до его сердца, а бабушка умерла, как по инерции (Сергей думал, что это наверно такая примета: если в семье кто-то умер, то готовь на кладбище место для второй могилы), а до этого она жила вместе со своей дочерью. И дед, конечно же, жил вместе с ними.

— Мальчик, ты к кому?

У Серого чуть язык не отсох от услышанного. Но, тем не менее, он набрался сил, чтобы что-нибудь проговорить.

— Ты что, не узнаёшь меня?

— Тебе деньги нужны на травку? — беспокойно запричитала бабушка Свинцова. — У нас ничего нет!

— На какую травку! — промямлил Серый. — Я что, похож на торчка?

— Марфа, кто там? — проворчал из глубины какой-то старик.

— Ты слышишь? — отпугивала Серого старушка. — У него ружьё есть! Он воевал во вторую-мировую и у него есть…

— Я твой внук, — опять промямлил Серёга.

В это время к двери подшлёпал старик. Это был дед Сергея, однако внук его так сильно был напуган, что на то, чтобы удивляться, у него не было времени.

— Говорит, что ему нужны деньги на травку! — жалобным голосом прошамкала Свинцовская бабушка.

— Неправда! — прокричал Серёга, — я не говорил этого!

— Да чего ты на него взъелась, старая? Может, паренёк просто дверью ошибся…

— Ага, дверью! Он мне сказал, что он мой внук. И это называется «не обкуренный»?!

— Да просто не разговаривай с ним — и он отстанет. Сделай вид, что ты из ума выжила!

С этими словами дед Свинцова грубо оттолкнул бабушку в сторону и громко хлопнул дверью.

— Чтоб у тебя язык отсох! — слышалась ругань бабушки из-за закрытой двери.

Серый, сколько помнит своих бабушку с дедушкой, никогда от них ни единого бранного слова не услышал. А сейчас они, словно с цепи сорвались: бабка там орёт за дверью на деда, а дед, только что и делает, как кроет её матом.

«Куда я попал? — ломал себе Серый голову, уныло выходя из подъезда. — Это что, загробный мир, что ли?… Что вообще за неразбериха происходит!»