Тень горы

– Я не имею никакого отношения к тому, что произошло с Лизой, – проговорил он быстро. – Я к ней пальцем не притронулся. Я видел ее всего раз или, может быть, два, но она мне понравилась. Очень была приятная женщина. Но я никогда не сделал бы того, о чем писал. Я написал это просто для того, чтобы позлить вас. Повторяю, я не притронулся к ней и не стал бы. Это не мой стиль.

Я хотел, чтобы он заткнулся, хотел избавиться от проклятия, наложенного на меня кем-то с тех пор, как было упомянуто его имя. Все, связанное с ним, не сулило ничего хорошего.

– Продолжай, – сказала Карла.

– Если бы я знал, какой извращенец Ранджит, я остановил бы его, клянусь. Я сам убил бы его, если бы знал, что он собой представляет.

Он опустил голову, предоставив мне возможность застать его врасплох. Мне хотелось наброситься на него и поддать ему так, чтобы он вылетел через то проклятое окно, которое взломал. Но Карла хотела знать все.

– Говори, говори, – сказала она. – Расскажи нам все, что тебе известно.

– Я узнал это уже после того, как все случилось, – сказал он. – Если бы я знал раньше, никакого «после» не было бы.

– Это мы уже поняли. Продолжай, – сказала Карла.

– Я познакомился с этим маньяком через наркоту. Те, кто летает высоко, не гнушаются спускаться к таким, как я, если им нужно накачаться. Когда он сказал мне, что хочет усыпить Лизу, я решил, что надо пойти с ним.

– Наркотик был нужен Ранджиту, чтобы усыпить Лизу? – спросила Карла слишком, на мой взгляд, мягким тоном.

– Да. Он купил рогипнол. Я думал, это просто для забавы. Он сказал, что они друзья и устраивают небольшой междусобойчик.

– Но зачем тебе понадобилось тащиться туда за ним?

– Чтобы поддразнить вашего дружка, – ответил Конкэннон, указав на меня. – Для того я и отправил вам эту грязненькую записулечку и влез к вам со своими грязненькими мыслишками. Я хотел потрепать нервы этому необузданному долбаному уголовнику.

– Заткнись, – выпалили мы оба.

– Из вас получилась отличная парочка благочестивых правонарушителей. Стоите друг друга.

– И все же зачем ты туда пошел, Конкэннон? – настаивала Карла.

– Я же сказал, – ответил он, улыбаясь и глядя на нее своими голубыми глазами. – Просто я прекрасно понимал: если этот вот Лин узнает, что я был в его доме с его девушкой в его отсутствие, он взовьется, как взбесившийся жеребец.

– И зачем тебе это было нужно?

– Чтобы досадить ему, а значит, и этому иранцу.

– Абдулле?

Я не рассказывал ей, как Абдулла опустился до того, что участвовал вместе с Конкэнноном в его делишках, – я не хотел предавать его, портить его репутацию.

– Мы вместе замочили кое-кого, – небрежно обронил Конкэннон, – а потом он окрысился на меня на почве национальности, и мы стали врагами. Ваш бойфренд просто побочная жертва нашей вражды.

– Ну, с меня хватит, – не выдержал я.

– Ты никогда не обращался к психотерапевту по поводу вспыльчивости? – спросил он.

– Убирайся, Конкэннон. Я уже устал говорить «заткнись».

– Но прежде чем ты уйдешь – если мы позволим, – сказала Карла, – расскажи, что ты знаешь о Ранджите.

Я не понимал, зачем ей это надо. Мне было наплевать на Ранджита, и я не хотел, чтобы поганый язык Конкэннона трепал имя Лизы. Я знал, на что он способен, и знал, что Туарег одобрил его послужной список. Поэтому я хотел, чтобы его тут не было или был бы, но в бессознательном состоянии.

– Не крути, Конкэннон, – сказал я. – Если можешь что-нибудь сообщить, выкладывай.

– Впервые я встретил Ранджита на одной вечеринке в Гоа. Он маскировался, носил парик, но я-то узнал его сразу. Я знал, что он миллионер в бегах, и подумал, что у него наверняка где-то припрятаны бабки, так что я отвлек его от кокаина и героина и убедил его отвести меня в его нору.

– У Ранджита был дом в Гоа? – спросила Карла.

– Думаю, съемный. Отличный особнячок, кстати. Впечатляющий. Ну, мы пришли, я веду разговор к тому, что пора бы уже открыть сейф, как вдруг он сам открывает его и спрашивает, не хочу ли я посмотреть кино.

Карла мягко накрыла мою ладонь своей.

– Что за кино?

– Порно, – засмеялся Конкэннон. – Но это был очень односторонний секс. Все девицы – усыплены. На нем была купальная шапочка и резиновые перчатки, чтобы не осталось никаких следов. Потом он обмывал девиц, снова одевал и оставлял на диване, накрыв одеялом, так что они, проснувшись, даже и не подозревали о том, что он делал.

– И он этим занимался? – спросила Карла.

– Да, занимался. А вы не знали?

Я хотел было сказать «заткнись», но Карла сжала мою руку.

– Он не объяснил почему?

– Он сказал, что его жена фригидна – прошу прощения, но это его слова, а не мои – и не хочет заниматься с ним сексом, так что ему якобы приходится трахать этих спящих девиц и притворяться, будто трахает ее – вас то есть.

Карла опять сжала мою руку.

– И ты хочешь сказать, что именно это произошло с Лизой?

– Думаю… – сказал он, отводя глаза, – думаю, он всыпал ей рогипнол в какое-нибудь питье, но перестарался. Химия у меня была чистая. Думаю, бедняжка умерла еще до того, как он успел с ней поразвлекаться.

– А кто были другие девушки?