Тень и её демон

Мне пришлось несколько томительных минут трястись от холода и страха, цепляясь за почти несуществующие выступы, прежде чем за стеклом замаячило суровое лицо короля. Настолько суровое, что я даже в какой-то момент хотела сама разжать закоченевшие пальцы, чтобы не испытывать его терпение. Но это была глупая и недостойная мысль. Король бросился скорее дергать щеколду, чтобы открыть окно, и даже подал мне руку.

Сбивчиво благодаря хозяина за помощь, я первым делом бросила быстрый взгляд на большую кровать, изголовье которой спрятано в нише за пологом. Кровать была не расправлена. Король еще не ложился — ни один, ни с кем-то. Хотя успел раздеться — и оставался только в нижней сорочке и черных брюках. Безупречно белая рубашка, с широкими рукавами, собранными на защипы у запястий слегка просвечивала в искусственном освещении, вполне отчетливо обрисовывая крепкий торс, и я старательно отводила глаза, чтобы не пялиться на мужчину, который в каком-то смысле годится мне в отцы. Вместо этого рассматривала начищенные до блеска носки его лакированных туфель.

— Что ты за-абыла в моих поко-оях, Те-ень? — мягко спросил он. Его глубокий голос звучал скорее благосклонно, чем раздраженно.

Я надеялась, что Эсстель еще не рассказала, как она умно расставила силки в своем кабинете и едва не поймала «лисицу». Поэтому не хотела медлить с неприятным разговором. Ведь, стоит принцессе сказать что-то в духе: «кстати, папочка, если Тень заявится тебе под окна и начнет рассказывать о моей измене, не слушай», как я потеряю последний шанс рассказать о том, как наследница подставила меня. Дважды.

— Мой король, я… я…

Найти бы только нужные слова… Я шарила взглядом по комнате, в поисках подсказки, зацепки, хоть чего-нибудь! Так сложно говорить с людьми, которые не умеют читать мысли, как демон! А еще сложнее — с королевской семьей, члены которой во сто крат сильнее и влиятельнее меня. Сколько раз уже обжигалась! Стоит сказать что-то не то — и ты уже в опале, месяцами прячешься по углам, пережидаешь монарший гнев, и в следующий раз язык и вовсе отказывается повиноваться — для твоего же блага.

Я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

— Ваше Величество… — более формально начала я и осеклась. Увидела бутылки и бокал на ночном столике.

«Забыла, какой сегодня день? — сочувственно поинтересовался демон. — Бывает».

«Забыла, что уже завтрашний день. Я и не знала, что он теперь начинает с ночи», — мысленно ответила я, медленно отступая к окну. Разбитые надежды с тихим звоном посыпались где-то глубоко внутри в груди. Слишком поздно я заметила стеклянное выражение потемневших глаз Эриена, его неловкие движения и некоторую смазанность речи. Король был пьян. В таком состоянии он совершенно не владел собой и был просто-напросто опасен.

Король Эриен перехватил мой взгляд и помрачнел.

— Да, ты немного не во-овремя, — покачиваясь, будто шел не по ровному полу, а по палубе корабля, он подошел к ночному столику и налил вина в бокал. Поколебавшись, протянул бокал мне.

— Но раз ты здесь, то присо-оединяйся. Это при-иказ.

Неуверенно приняла бокал и вернулась к стратегически верному пункту — оперлась на подоконник. Король, тем временем, неторопливо сходил в соседнюю комнату и вернулся с ещё одним бокалом в руке. Налил себе и сел в кресло. Пригубил вино. Как знаток (а большего знатока дорогих вин во всей стране не сыскать), покачал бокал в руке, не забыв оценить аромат и цвет. И все это в молчании и с убийственно серьезным видом, будто напиваться — это дело государственной важности.

Я тоскливо смотрела на перламутровую, мерцающую в бокале густую жидкость. Хотела бы знать, чем так прогневила Создателя и Хранителей, что они забрали у меня удачу и только потешаются в ответ на все попытки выкарабкаться из неприятностей. В горле пересохло. Отчаянно захотелось выпить вино одним глотком. А потом осушить новый бокал… И так до тех пор — пока последняя мысль не погаснет в сознании.

«Присоединяйся».

Я сделала маленький глоток. Не помогло. Оставить бокал не получилось. Я моргнула — и вновь обнаружила, что держу бокал у губ.

— Хороший год, — одобрительно сказал король, смакуя вино, — в этот год родилась Эсстель.

До меня не сразу дошло, что он говорит о том, в какой год собрали виноград для изготовления этой бутылки. Покивала с растерянным видом и уткнулась носом в бокал. Вино пахло резко, как любой алкогольный напиток — какие уж там оттенки, для меня все без исключения сорта и виды столь же однозначны, как чистый спирт.

— Когда Эсстель родилась… один человек, ты его не зна-аешь… сказал, что она будет последней в нашем роду, представля-яешь? И это не просто какой-то там старый бо-олтун, от которого можно просто отмахнуться… изгнанием! Это был человек осо-обенный. Дре-евняя кро-овь…

— Что это за человек? — быстро спросила я, стараясь извлечь хоть какую-то пользу из неуместных откровений хозяина.