Тень ястреба. Сага призрачных замков

Мы считаем, что эта ритмичная проза могла быть наследием тех предков Говарда, кои строили свои жилища в предгорьях Аппалачей, прежде чем отправиться осваивать дикие пустынные земли Техаса. Немного архаичное английское наречие сохранилось в районе предгорий вплоть до XX века и существует там по сей день. Каким бы образом Говард ни обрел этот дар великолепного ритма слова, характерного для глубокой старины, он по ассоциации придает какое-то особенное благородство многим рассказам о Конане. Отрывок из начала "Конана-завоевателя", процитированный ранее в этой главе, показывает, что написанная простыми словами повествовательная речь может стать произведением искусства.

Для тех, кто не хочет перелистать роман, мы выбрали другой отрывок, в котором ритм соединяется с намеком на волшебство, чем создается ощущение тайны, пронизанной ужасом: "В спальне с высоким куполообразным позолоченным потолком дремал и предавался мечтам король Конан. Вдруг сквозь клубящийся серый туман он уловил таинственный зов, слабый и далекий, и, хотя не понимал его, не мог к нему не прислушаться. С мечом в руке он прошел через серую дымку, как будто сквозь облака, и голос становился все более отчетливым, пока наконец ему не удалось разобрать слова — голос повторял его имя и звал через Время и Пространство".

В своих рассказах Говард использует множество поэтических приемов. Один из них — аллитерация, или повторение звуков, с которых начинаются слова. Следующее предложение, возможно, и было продиктовано внезапным поэтическим озарением, но частое повторение таких отрывков говорит о том что Говард перенял этот поэтический прием у поэта Суинберна, с чьими произведениями техасец, несомненно, был знаком: "Его кошачьи неслышные шаги были странно отчетливо слышны в тишине". В другом случае Говард комбинирует аллитерацию со звукоподражанием — когда по тому, как звучит слово, можно догадаться, что оно обозначает: "Внезапно в дремлющей тишине раздался громкий звон огромного гонга!"

Говард часто использует персонификацию, или олицетворение. Он изображает неодушевленные предметы как живые существа. Многие одинокие люди наделяют вещи признаками людей и животных, следовательно, это выразительное средство должно было особенно импонировать Говарду. В вымышленном мире, где неодушевленные предметы и силы как бы оживают, двигаются, видят и чувствуют, бесконечно больше возможностей для волшебства, чем в мире, где камень — это просто камень, а солнце — всего лишь круглое тело из расплавленного газа, вокруг которого вращается наша планета. Таким образом, олицетворение не только показывает, что Говард был изобретателен в выдумке всяких необычных вещей, но и подчеркивает фантастичность происходящего в его рассказах.

Вот некоторые яркие примеры олицетворения: "Узкая лодка подпрыгивала и раскачивалась", "Темнота неслышно двигалась медленными шагами...", "Великий Тугра Котан мирно спал, в то время как черви подтачивали крошащиеся колонны..."

Кроме стилистических приемов Говард использует в своих описаниях настоящее буйство красок. Разве можно лучше открыть изумленному читателю вид на расстилающуюся перед ним прекрасную страну в тот день, когда ее могущественные воители могли бы завоевать мир: "Даже сейчас, когда за горами листья на деревьях съежились от зимнего холода, высокая густая трава поднималась над равнинами, где гарцевали лошади и бродила домашняя скотина, которой славился Пуантэн. Пальмы и апельсиновые деревья улыбались, протягивая свои ветви к солнцу, а башни замков, расцвеченные в глубокий пурпур и золото, отражали сияющий солнечный свет. Это была страна тепла и изобилия, красивых женщин и жестоких воинов"?

Описание драгоценных камней также всегда вызывает восхищение читателя. В то время как в рассказах упоминается бесчисленное множество рубинов, аметистов, нефритов, всего лишь в одном отрывке нашим изумленным глазам предстает потрясающее изобилие драгоценных камней. В рассказе "Черный Колосс" вор по имени Шеватас осмелился проникнуть в заколдованную гробницу, охраняемую змеем, и там обнаружил сундук с такими драгоценностями, которые ему не могли привидеться даже во сне: "Сокровища предстали перед ним во всем своем сверкающем великолепии — горы алмазов, сапфиров, рубинов, бирюзы, опалов, изумрудов; целые башни из нефрита, черного янтаря и лазурита; пирамиды из золотых слитков; теокалли из слитков серебра; украшенные драгоценными камнями мечи в позолоченных ножнах; золотые шлемы с гребнями из окрашенного конского волоса или с черными и алыми плюмажами; посеребренные корсеты; инкрустированные драгоценными камнями доспехи, в которые были облачены короли-воины, три тысячи лет пролежавшие в своих усыпальницах; позолоченные черепа с лунными камнями вместо глаз; ожерелья из человеческих зубов, в которые были вставлены драгоценные камни. Пол из слоновой кости был устлан золотой пылью толщиной в несколько дюймов, которая сверкала и искрилась под темно-красным мягким светом мириад мерцающих огней".