Тень императора

Моя служба шла относительно ровно, ничего чрезвычайного не происходило. Империя продолжала воевать, на всех фронтах воцарилось временное затишье, и экспедиционный корпус генерала Юлия Фарра готовился к броску через океан. Теократ Шаир-Каш заключил с империей очередной «вечный мир», а степняки согласились предоставить наёмников, которые отправятся воевать против республиканцев или ассиров. Владения рода Ратина были порваны на части и поделены между победителями. Часть земель досталась клану Варна и дальним родственникам самозваного короля Хаука Первого, богатые портовые города – имперским олигархам, а рудники – Канимам. Всё складывалось неплохо, и казалось, что вскоре империя вновь, как в былые времена, потопчет врагов и станет страшным кошмаром для соседей.

Однако, несмотря на заметные успехи на фронтах и в деле наведения порядка внутри государства, проблем хватало, и я, как советник государя, знал гораздо больше, чем обычные жители страны. Тут и голод, и смута, и мятежи, и нехватка средств в казне, и воровство, и самоуправство феодалов, и контрабанда, и наркотики, и продажа людей в рабство, и похищение истинных остверов, которых океанские пираты вывозят на острова. Только начни перечислять, и не остановишься.

А тут появился ещё один вопрос к Руге и Каниму: почему после падения дома Ратина империя и лично государь ничего не получили? Как так вышло, что богатейшее герцогство поделили, а Марку Анхо, чьи воины понесли основные потери, ничего не досталось? Вопрос более чем серьёзный. Вот только задать его своим «верным сподвижникам» император не решался, и я его понимал. Самому порой страшно бывает, особенно когда начинал задумываться над тем, в каком осином гнезде я оказался. Поэтому обо всём государстве пока говорить не стану, а расскажу о том, что касается непосредственно меня как имперского графа и проводника государевой воли.

Во-первых, мои диверсанты наносили постоянные удары по Канимам. Ничего серьёзного, но расслабляться им не давали. То организуют налёт на сталелитейную мастерскую, то караван ограбят, то гонца перехватят, то кого-то из преданных великому герцогу, особо наглых дворян на дороге подстрелят. И действовали мои ребятки настолько непредсказуемо и осторожно, что пока не попадались. Тем самым мы теребили Канимов, и они, оставив мои северные земли в покое, стянули резервы тайной стражи в Йонар. Говорят, барон Каир впал в немилость из-за появления диверсантов, но это болтовня. Как бы там ни было, Жало Канимов – профессионал высокого уровня и заменить его некем. Великий герцог это понимал и свой гнев на него не выплёскивал. Так что если кому и доставалось, то не Каиру. В этом я был уверен.

Во-вторых, шпионы Балы Керна начали поиск компромата на графа Тайрэ Руге. Он и его люди старались, платили за информацию золотом и добрались даже в глухой городишко Хомпанье, в окрестностях которого родился канцлер. Однако результаты оказались весьма скромными. Граф Руге не имел недостатков, привязанностей и слабостей. К нему не было подходов, и агенты только разводили руками. Родился. Учился. Поступил в военный лицей. Выпустился как один из лучших кадетов. Разорвал все контакты с семьёй, даже на похороны родителей не приезжал, и единственный, с кем общается, двоюродный брат барон Минц. Воевал на границе. Получил ранение и начал восхождение по карьерной лестнице. Вот и всё. Ни пьяных загулов, ни любовниц, ни семьи, ни детей, ни карточных долгов, ни громких ссор, ни дуэлей. Он оказался прозрачным, словно стёклышко, избегал пороков, и казалось, что вся его жизнь посвящена лишь одной цели – службе на благо империи. Но я чувствовал, что точка давления на него есть, и продолжал дергать Балу Керна – ищи, не останавливайся, просеивай знакомых, сослуживцев и всех, кого мы можем опросить, не привлекая внимания «Имперского союза». А Керн в свою очередь подгонял своих агентов. Значит, рано или поздно результат будет.