Тень иракского снайпера

Страсть эта была иранского происхождения, красавица Адель, чьи карие бездонные глаза свели Брета с ума еще во время первого его брака. Страсть эта, естественно, не оставалась незамеченной, но, когда тогдашняя жена Брета, Рона, пыталась устраивать мужу сцены ревности или когда тем же самым грешила вполне осознававшая свои права Адель, ответ Брета был столь же прост, сколь мудр: «Пусть та из вас, которая не может мириться с ситуацией, – уходит. Я люблю вас обеих и менять ничего не стану».

В общем, все это было почти правдой, особенно если «не стану» заменить в последней фразе на «не хочу». Дело в том, что Брет был по природе лентяем, и если ситуация его в основном устраивала, ему проще было ее сохранять, даже когда это порождало какие-то мелкие бытовые неудобства. Брет, повторим, был везунчик, а потому до крупных неудобств практически никогда не доходило.

Но женщины, как известно, продукт энергоемкий и требующий финансовых вложений. Брет с юности не знал финансовых трудностей: он был из состоятельной семьи, жил припеваючи, получил наследство – небольшое, но его хватило на годы…

В период, о котором мы говорим, наследство как раз заканчивалось, а с ним заканчивалась и безбедная жизнь Леборна. И это повергало Брета в несвойственное ему состояние уныния – он к этому времени был уже женат вторично, а Адель существовала в прежнем качестве дамы сердца, да еще у нее росла дочь от Брета с экзотическим персидским именем Патимат.

Был момент, когда Леборн дрогнул.

Он не видел, как продолжать жить по-прежнему – без денег ничего похожего на жизнь, к которой он привык, не выходило. Но Брет ни на минуту не допускал для себя и перспективы другой жизни – жизни обычного человека, который утром отправляется на работу, вечером приходит домой, рассказывает жене о кознях начальства, о бездарности руководства корпорации, о тупости сослуживцев… А рассказав это, идет спать, а назавтра все начинается снова.

Так живут миллионы, сотни миллионов. Но Брет так не мог. Пришли наркотики. Безобидную марихуану сменили кокаин и «мет» – метамфетамин. Леборн стал пить, но не радостно и оптимистично, как пил всегда, а тяжело накачиваясь алкоголем. В этот период были дни и даже недели, когда он оказывался недоступен для нормального общения.

Спасли его – друзья? Обстоятельства? Привязанности? Талант? Что ни скажи – все будет и правильным, и совершенно неверным. Дело в том, что во время, когда над ним сгущались тучи, Брет Леборн в поисках новых путей в жизни стал писать портреты друзей.

Человек он был по натуре нещедрый, а потому то, что он писал бесплатно, да еще, бывало, дарил портреты своим собеседникам на дни рождения или даже просто так – вызывало недоуменные разговоры.

Поговорка «Дружба дружбой, а деньги врозь» имеет в США совершенно непривычное россиянам значение. Ее следует понимать сугубо буквально. Вспомним, как погорел Абель – один из величайших шпионов прошлого века.

Он играл роль провинциального фотографа и художника и годами бездействовал, вживаясь в среду и проходя как бы карантин. Задачи эти он вполне выполнил и начал действовать, а подвел его случай, который трудно было предусмотреть. На вечеринке с соседями кто-то из присутствовавших пожаловался на нехватку денег. И наш разведчик не раздумывая предложил взаймы… Ну, предложил и предложил – что такого? Но все дело в том, что у него взаймы НЕ ПРОСИЛИ. А давать деньги без прямой просьбы в Штатах не принято. Точно так же и бесплатная работа – кроме специальных случаев благотворительности вызывает недоумение.

Почему Леборн обратился к портретам друзей – это можно понять. Он чувствовал приближающийся тупик и, сохраняя мину внешней благопристойности, искал выход – он просто должен был суметь найти что-то, чтобы сохранить лицо и продолжать жить как прежде…

Однако проходили недели и месяцы, деньги таяли, дело неумолимо шло к печальной развязке, а ничего существенного не происходило.