Тень Копья Оро (СИ)

— Надеюсь, я не сойду здесь сразу с ума. А, Глеб Васильевич? — он обернулся на Быстрова, обвешанного с ног до головы оружием. — Вы долго мучились или скоро привыкли?

— Я? Я… А хрен его знает. Думаешь легко из тесной кабины истребителя в межзвездный крейсер? — Глеб пожал плечами и двинулся к двери. — Тогда у меня было хорошее лекарство от сумасшествия — графиня Олибрия. А у тебя есть Ивала Ваала. Считай, что она — твой личный психотерапевт. Хотя с ней скорее свихнешься, чем обретешь мир в душе.

Створки двери разошлись с тихим хлопком.

— Кэп! Добро пожаловать на борт! — на пороге появился счастливый Арнольд. — О, госпожа Ивала, как я соскучился по вашей улыбке!

— Шварцнегер!.. — потрясенно проговорил Сашка, роняя сверток на пол. — Глеб Васильевич, что же это такое⁈ Клянусь, натуральный Терминатор!

— Эт привыкай, — закуривая, отозвался Быстров. — Всего лишь наш домашний андроид Арнольд. Хороший парень: в меру умен, прямодушен, усерден. Только к Ивале неровно дышит. Тихо любит ее и цветами одаривает, преимущественно бумажными. Иногда не прочь ухватить за мягкое место. Смотри, Санька, если расслабишься, отобьет ее у тебя.

— Отобьет? Глеб Васильевич, да я, если только что, ему сразу в морду. А ну-ка с дороги! — Шурыгин взял галиянку под руку и решительно направился к выходу из ангара.

Арнольд тяжко вздохнул и посторонился, моргнув несчастными глазами.

Через несколько часов дальний разведчик «Тезей» сошел с орбиты Земли, чтобы начать разгон для броска к системе Идры. За Марсом состоялся последний сеанс связи между кораблем Быстрова и «Тирату», тоже готовившимся к дальнему перелету.

Глава 28

Совершив за свою жизнь не мене полутысячи гипербросков, Глеб никогда не выходил так близко от звезды. Идра пылала всего в шестнадцати миллионах километров, похожая на косматую дьяволицу. Казалось, ее бело-голубые лучи пронзают защиту и корпус «Тезея», острыми иглами вонзаются в кожу звездолетчиков.

— А мы едва не поджарились! — воскликнула Ивала, глядя с восторгом и небольшой долей страха на звезду.

— За малым, — согласился Быстров. — Сбой масс-детекторов, стабилизаторов или программы коррекции. А? Что скажешь, Саш?

— Сказал бы, но боюсь соврать, — Шурыгин повел широкими плечами, покосился на строки с обобщенными данными — разноцветной вязью они пробегали по темному пластику.

Всеобщий язык Сашка научился понимать так же хорошо, как пристианский, но пляшущие пред глазами цифры и символы как-то не совсем укладывались у него в голове.

— Извините, Васильевич, для меня это пока китайская азбука, — проговорил он. — И вместо мозгов у меня манная каша с цукатами.

— Сань, да я от тебя ничего не требую. В шутку спросил. Наш Агафон в эту китайскую азбуку вникал месяца три с ежедневными сеансами под мнемотрансформатором и прочими штуками, прокачивающими мозги, — отозвался Быстров, срочно меняя курс корабля. — И ты все поймешь и освоишь. С другой стороны, мне бы хотелось, чтобы ты скорее разобрался в наследстве Агафона Аркадьевича. Я не знаю, что он переделал в пространственных стабилизаторах, двигателях и девз-генераторах, и отчего они разладились, но без работающих усовершенствований Агафона наш «Тезей» — как бы и не «Тезей», а ординарный разведчик дальнего броска. И без умелых настроек Агафоши важные системы работают не так. Поэтому я на твою свежую голову возлагаю определенные надежды. Уж согласись, разобраться с изобретениями Арканова поинтереснее, чем всякая электрогравитация.

— Я постараюсь. Если надо, из штанов выпрыгну, но дайте мне время, — глаза Шурыгина полыхнули решимостью.

— Из штанов не надо. По крайней мере в рубке, — шутливо предостерег Глеб.

Ивала Ваала хихикнула и достала флакончик с моа-моа.

— Васильевич, а если бы мы вышли из гиперброска с вектором точно на звезду. Что бы тогда? — поинтересовался Шурыгин. — Как я понимаю, при нашей скорости уклониться — шансов ноль.

— Побольше чем пустой ноль. Было бы с полминуты на принятие решения и отчаянную попытку вывернуться. Боишься? — Быстров искоса посмотрел на него и представил, какая буря бушует в душе и разуме землянина: ведь первый раз оказаться в сердце чужой звездной системе — переживание не для слабонервных.

— Нет, — твердо ответил Сашка. — Я не могу поверить, что это не наше небо, и мы так далеко от Земли. А верно, что по статистике большинство катастроф происходит на фазе выхода из гиперслоев?

— Больше всего их происходит во время боевых действий — это я тебе точно могу сказать. А статистике из мнемоэнциклопедий, что осели в твоей башке, я не особо доверяю, — сказал капитан «Тезея». — Они меня много раз обманывали. Хотя для начала, чтобы сложить представления о галактическом мире и современном положении вещей, сведенья в них достаточные.