Тень луны

Накануне вылета Кононов заехал в Балашиху, к родителям, которых навещал редко, раз в полгода. Отцу под семьдесят, матери чуть меньше. О его ранении они ничего не знали - и слава Богу! Но что они вообще знали о своем сыне? Почти ничего. С юных лет Игорь был замкнутым, сосредоточенным в себе ребенком, не делясь ни с кем своими секретами. "Интроверт" - как определил бы психолог. Из друзей - только живший неподалеку Серега. Обычная школа, однокомнатная квартирка. Что могли дать ему простые, малообразованные люди? Что он видел с детства? Каждодневный труд отца и матери, серые будни, редкие праздники с общим застольем, издерганную шалопаями завуча, соседа-фронтовика, прозябающего в нищете и пьянстве, малолетних одноклассниц, позволяющих трогать себя "по-всякому", бурого от власти участкового, редкие поездки в Москву, где люди, казалось, жили совсем иной, недосягаемой жизнью.

Хорошо, что окончил школу, не попал в тюрьму, даже поступил в институт. Уже одно это было для родителей счастьем. "Выбился в люди!" считали они с тех пор. Но они даже не знали, что он несколько лет крутил баранку простым шофером, а уж что было потом - подавно. Игорь не рассказывал, или уклонялся от ответа, а родители не настаивали. Жив - и ладно. Вот только Лену как-то сразу "не приняли". Слишком красива, изыскана, словно из другого мира. "Изнеженная душа", - говорила о ней мать. "Барышня", - добавлял отец. Что ж, оба они, в общем-то, оказались правы. Сейчас они получали небольшую пенсию, на жизнь едва хватало, хотя Гайдар "со товарищи" и ободрал их в числе других презрительно именуемых им "совков" до последней нитки - почище любого разбойника с большой дороги. Все, что было создано руками этих обыкновенных "совков" перешло в собственность вылупившихся Лозовских и прочих. Вот где настоящие-то преступники. А теперь обобранных вымаривали голодом, холодом и ядовитой ненавистью к ним, льющихся с голубых экранов. Но много ли надо сейчас родителям? Приезжая, Игорь оставлял деньги или продукты, но мать всегда отказывалась:

- Тебе, поди, самому не хватает, время-то какое!

- Ничего, скоро мы всю эту нечисть из России выметем! - добавлял отец. - Ты, сынок, держись только.

Он и держался. На том месте, где стоял. Вот и в этот приезд отец с матерью стали повторять то же, когда он с Сержем внесли полные сумки овощей, зимних фруктов, купленную на рынке говядину, другие припасы.

- А что-то ты совсем бледный, исхудалый какой-то! - заметила мать: она уже плохо видела, носила очки с толстыми стеклами.

- Зато Серега, вон, словно Геринг, пудов на десять тянет, - добавил отец, посмеиваясь. Он для них как второй сын считался.

- А мы, теть Марусь, дядь Валь, собрались прокатиться в Швей - начал было Серж и осекся, встретившись с предупредительным жестом Игоря.

- ...в швейную мастерскую, - закончил он.

- Зачем это, - удивилась мать.

- На работу туда устраиваемся, - ляпнул Серж.

- Да вы разве шить научились?

- Шьем-шьем, всех обшиваем, - сконфузился Сергей, представить которого за машинкой "Зингера" было невозможно - она бы развалилась на части, через минуту.

- Оно тоже дело, - произнес отец. - Нынче любая работа, любое шило - в строку. А вот скажите-ка мне, ребята, долго ли еще над нами эта поганая власть издеваться будет? Сколько ж терпеть можно? Хуже татаро-монгольского нашествия. Фашисты так не мучили. А тут - вроде свои, русские.

- Ну-у, запел песню! - вмешалась мать. - Сам же и голосовал за него, за Борьку! И где это ты там русских углядел?

- Дурак был, - согласился батя. - Так скоро ли? Дожить-то успеем? Или уж все - конец. Капут полный. Партизанен - сдавайс, выходи по одному, руки за голову! Будет рашен аль нет? - любил отец слегка ерничать на ломаном немецком. Но говорил-то серьезно: по лицу видно.

- Не знаю, - нахмурился Игорь. - От нас самих не зависит.

- О! Я, я! Либер-унтер-мундер! - закивал Серж, вытаскивая из-за пазухи шнапс.

10

Из Москвы до Цюриха самолет летел около четырех часов. В небольшом чистеньком аэровокзале их встречал знакомый сотрудник русско-швейцарской фирмы, Саломатин. Только подняли руку - подъехало такси. Поскольку все в нем не уместились, Клим и Валера взяли следующее. Клим знал разговорный немецкий и английский, но Кононов прихватил его с собой в поездку не только как "толмача", а чтобы "оторвать" от Афганца и, возможно, в последний раз наставить на путь истинный. Иначе придется расставаться, выхода нет.